Савмак. Пенталогия (СИ)

  А 22-мя годами ранее, когда над родной для него Македонией разразилась военная гроза, и Македонская держава царя Персея пала под ударами римских мечей, 15-летний Хрисалиск, который тогда звался Лисимахом, стал пленником союзного римлянам фракийского племени одриссов и после нескольких перепродаж оказался на агоре западнопонтийского города Месембрии, где стройного красивого юношу увидел на помосте для рабов и купил феодосийский навклер Стратонакт, отец Филоксена. Стратонакт питал женскую слабость к красивым юношам, и македонский раб, которому он дал новое имя Хрисалиск, сразу сделался его любимцем. И вскоре Стратонакт обрёл в отличавшемся безупречной честностью и исполнительностью Хрисалиске незаменимого помощника во всех своих торговых делах, поскольку его единственный сын Филоксен, двумя годами младший Хрисалиска, разбалованный при постоянных длительных отлучках мужа не чаявшей в нём души матерью, вместо того, чтобы вступив в юношескую пору, стать отцу опорой, чем дальше, тем больше обнаруживал склонность лишь к красивым рабыням и гетерам, разгульным кутежам и мотовству. В 20 лет, вскоре после смерти матери, Филоксен перебрался в Пантикапей управляющим открытого там Стратонактом по совету Хрисалиска роскошного диктериона для состоятельных клиентов.

  Стараниями Хрисалиска, у которого обнаружился настоящий дар из всего извлекать прибыль, дела Стратонакта пошли успешно как никогда прежде. По мере того как на Стратонакта надвигалась старость с неизменными спутницами - немощью и болезнями, управление его разраставшимся хозяйством постепенно всё больше ложилось на плечи Хрисалиска.

  Когда исполнилось ровно десять лет с того дня, как Хрисалиск стал рабом Стратонакта, он подошёл к постаревшему хозяину (Стратонакту в ту пору уже перевалило за шестьдесят) с просьбой позволить ему выкупиться на волю. Старик, жалобно повздыхав, ответил, что он с радостью дал бы ему вольную бесплатно, но беда в том, что без Хрисалиска его сын Филоксен, привыкший жить в столице на широкую ногу, быстро пустит по ветру все отцовские богатства и окажется нищим. Поэтому Стратонакт был вынужден отказать Хрисалиску, взяв к тому же с него обещание после своей смерти так же преданно служить его сыну.

  Смерть пришла за ним спустя три года и была внезапной. Похоронив отца рядом с матерью в роскошном склепе возле Малых ворот, 25-летний Филоксен тотчас умчался обратно в Пантикапей, оставив Хрисалиска в прежней должности своего феодосийского епископа, потребовав от него перед отъездом слать ему побольше денег и красивых рабынь для его столичного диктериона.

  Одной из таких дорогостоящих рабынь, доставленных в Феодосию с Делоса на одном из принадлежащих Филоксену кораблей два года спустя, была 17-летняя уроженка далёкого Кипра Досифея, соблазнённая таким же, как Филоксен богатым искателем удовольствий и проданная, после того как наскучила, работорговцам. Досифея тяжело пережила плавание: она оказалась беременной. Что-то в её облике тронуло душу Хрисалиска, и он не отправил её в Пантикапей с остальным товаром, решив, что сделает это позже, после того, как она родит, а пока оставил её в Феодосии. Но когда через полгода Досифея родила хорошенькую девочку, названную, должно быть, в память об её отце, Мелиадой (как видно, первая девичья любовь к совратившему и обманувшему её возлюбленному всё ещё жила в её сердце), Хрисалиску стало жаль разлучать её с дитём, к которому она прикипела всем сердцем, и он оставил её, как и прежде, в числе домашних служанок, посчитав, что она недостаточно хороша для столичного диктериона.

  Постепенно жалость к Досифее сменилась в душе Хрисалиска более глубоким чувством, нашедшим со временем благодарный отклик и в сердце рабыни, всё реже и реже лившей слёзы по навсегда утраченной родине. Хрисалиск стал скрывать Досифею от Филоксена, отсылал её во время нечастых наездов хозяина в тайно купленный в городе дом, не желая, чтобы Филоксен и его гости забавлялись с нею, как с другими рабынями. А домашние рабы и рабыни настолько почитали Хрисалиска за его справедливое и доброе к ним отношение, что никто из них не выдал его маленькую тайну.

  Так продолжалось долгие шесть лет, в течение которых Досифея родила Хрисалиску двух сыновей и дочь, но, к их великому горю, жестокие мойры свили для них слишком короткие нити жизни. Может так боги карали их за преступную, незаконную связь? Ведь, по сути, Хрисалиск украл Досифею у хозяина.

  Наконец, когда Хрисалиск давно уже смирился со своей рабской участью, Филоксен неожиданно даровал ему, а заодно его сожительнице и дочери свободу, которую правильнее было бы назвать полусвободой.

  А пару месяцев спустя, на исходе весны, Досифея родила девочку, которую, в полном соответствии с данным обетом, назвали Гереей. И к великой радости и счастью обоих родителей, для этого их дитя, родившегося уже свободным с благословения самой Геры, мойры жизненной пряжи не пожалели.