Сбежавшая невеста

– Папа, это Эми Уайлд, – сказал он. – Эми, мой отец, Борис, принц Нироны и Светландии.

Борис склонил голову, и моя улыбка застыла, поскольку мозг завис.

Нужно ли сделать реверанс? Смогу я изобразить реверанс в таком узком платье? Или лучше все же присесть в реверансе, пусть даже я порву его? В итоге я выдала дерганый книксен, больше похожий на внезапную судорогу, и именно тогда два выпитых бокала шампанского добрались до моей головы, усилив тревожность, и я потеряла равновесие.

Лео успел поймать меня, не позволив упасть на грудь своего отца. И сумел даже сделать вид, что просто обнял меня, но я все равно покраснела.

Отличное начало.

– Оставь это на потом, – предложил Рольф откуда-то из-за моей спины.

– Давайте без излишних церемоний, – сказал Борис с великодушной улыбкой и легким трансатлантическим акцентом. – Можешь называть меня «ваша светлость», или принц Борис, или просто Борис, как тебе удобнее.

– Благодарю, – сказала я.

– Ты любишь оперу, Эми? – продолжил он.

– Или диких котов? – добавил Рольф тем же проникновенным тоном.

– М-м-м… И то и другое! – Я улыбнулась и кивнула, решив отныне, что вежливая улыбка будет моим ответом по умолчанию на все и вся. Надеюсь, Лео спасет меня и просветит позже насчет таких разговоров, как их следует вести.

Рядом возник сотрудник театра, пробормотал что-то человеку в темных очках, стоящему в двух футах слева от принца Бориса, и тот поднес палец к левому уху и пробормотал что-то своей запонке, а затем сказал:

– Сэр, все ждут вас, вы можете пройти в свою ложу.

Борис кивнул.

– Как только будем готовы, – сказал он. – Я пока еще не видел аперитивов. Вы проверили мороженое?

Человек кивнул.

– Неаполитанское. Соя.

– С вафлями? Полукруглыми, а не конусом? Моя бабушка пела в опере, – добавил он для меня, словно это все объясняло.

Лео взглянул на часы.

– Нам пора идти, все ждут. – Он кивнул телохранителю. – Эми? Ты готова?

Комната опустела в течение минуты, остались только смотревшие на нас сотрудники, и меня затопило привычным по путешествиям домой страхом опоздать на поезд. Мы всех задерживали. Они будут цокать языками и посматривать на часы. Как вот эти сотрудники.

– Лео, ты такой… офисный, – протянул Рольф, но Лео проигнорировал его и повел меня по коридору, который заканчивался дверями в частные ложи, а на ходу протянул мне программку.

Рольф и Борис последовали за нами спустя величественные три минуты, и только тогда в зале погасли огни и начался королевский концерт.

Глава тринадцатая

Должна вам признаться честно: большую часть времени я провела, разглядывая сияющий интерьер Королевского театра и не особенно прислушиваясь к тому, что происходило внизу. Люди выходили на сцену, замечательно пели (я узнала песни из «Кошек» и «Короля Льва»), все им хлопали. Но вокруг происходило слишком много всего интересного, чтобы смотреть на сцену.

Начать с того, что мы сидели в том, что для меня выглядело как королевская, если не Королевская ложа. Мягкие кресла, обитые малиновым бархатом, сусальное золото и хрусталь, куда ни посмотри, шампанское в серебряных ведерках со льдом, куда ни обернись. Рольф в одиночку разбирался с бутылкой, пусть на его способности строчить текстовые сообщения это не отражалось. Его пальцы не останавливались. После первой песни в ложу проскользнула тоненькая китаянка в кожаном платье и уселась на кресло рядом с ним. Лео приветствовал ее вежливой улыбкой, но никто не сказал ни слова, что показалось мне немного странным. Но, честно говоря, до тех пор, пока он не напьется так, чтобы свалиться с этого балкона, я тоже намеревалась молчать.

Мужчина в темных очках стоял за нашими спинами, однако пять минут спустя он исчез и вернулся с хрустальной чашей неаполитанского мороженого, которое принц Борис принялся есть миниатюрной серебряной ложкой. Время от времени он отвлекался, чтобы покричать и похлопать, и Рольф обвинял его в том, что он рисуется перед камерами, после чего Борис заявлял, что камер здесь нет, хотя я и замечала характерные вспышки, подозрительно совпадавшие по времени с гоготом и аплодисментами.

Я пыталась запоминать все детали, чтобы позже пересказать их Джо, но никак не могла отвлечься от ощущения того, как приятно сидеть рядом с Лео в приглушенном свете. Он был единственным в нашей ложе, кто уделял сцене должное внимание, но все равно то и дело искоса смотрел в мою сторону, проверяя, нравится ли мне здесь.

Пару раз он поймал меня на том, что я любовалась его красивым профилем, и мне было очень интересно, испытал ли он при этом ту же дрожь, что и я.

Порой мне казалось, что он смотрел на меня, когда я не смотрела на него, и это было еще приятнее. Оставалось надеяться, что лицо меня не выдаст, так что я сохраняла «очарованный» вид. Что было несложно.

Занавес опустился примерно сорок минут спустя, и Рольф поднялся раньше, чем стихли аплодисменты.

– Я выскочу, чтобы… – начал он, и тут зазвонил его телефон. Рольф посмотрел на него и сказал: – О боже!

Красивая китаянка тоже поднялась и теперь неуверенно мне улыбалась, словно не знала, представиться или нет.