Сбежавшие сестры

– А ведь когда-то мне приходилось отказывать клиентам, так много их было. Я уже и не помню, когда в последний раз вывешивала табличку «Мест нет». Было непросто, но мне нравилось. Все эти детишки с ведерками, лопатками и сачками для рыбы! Они так спешили на море, что даже завтракать не хотели. Как же мне все это нравилось, Нелл!

– Но ведь однажды постояльцы снова повалят, правда? Когда закончится война?

– Надеюсь, – вздохнула она. – Очень надеюсь.

В отеле меня ждали не раньше одиннадцати, так что я могла каждый день водить Олив в школу. Я любила эти моменты, когда мы могли побыть вдвоем. Я обожала слушать, как она болтает обо всякой ерунде, пока вприпрыжку бежит вдоль набережной, размахивая противогазом, будто сумочкой.

– Так, значит, ты нашла в школе нового друга? – спросила я.

– Да, его зовут Генри, прямо как песика мистера Яна.

– А девочек там нет?

– Есть, конечно, Нелл, но я с такими не общаюсь. Генри мне нравится намного больше. Можно он придет в гости на чай?

– Спросим у миссис Райт. Думаю, она не будет против.

– Нелл…

– Да?

– А можно мне отправить письмо в кондитерскую, где живет Эгги?

– Боюсь, что нет.

– А почему?

– Никто в Уэльсе не должен знать, где мы.

– Потому что ты проломила Альберту голову?

– Да.

– Просто я так по ней скучаю!

– Ты сможешь написать письмо, когда закончится война и Эгги вернется в Ковентри. У тебя ведь есть ее адрес?

– Да, а у нее мой, вот только Рэннли-Корта больше нет. Куда же почтальону нести письма?

– Тебе грустно думать об этом, Олив? О том, что Рэннли-Корта больше нет.

– Немного.

– Грустить – это нормально. Можешь поговорить со мной об этом, если хочешь.

– Мне сейчас что-то не хочется об этом говорить, Нелл. Можно мы не будем?

– Конечно, милая. Ну что, где там твоя вторая половинка? Познакомишь меня с ним?

Олив хихикнула:

– Генри не моя вторая половинка. Моя вторая половинка – это Эгги.

– Это невозможно, Эгги девочка, – возразила я.

Олив уставилась на меня, широко раскрыв глаза.

– Но она же тоже человек, Нелл.

Да уж, тут не поспоришь.

Мне очень понравилось работать в отеле «Побережье». Я уже не помнила, почему так волновалась поначалу. Наверное, мисс Тимони была права насчет цепей. На работе я ходила в черном платье, белом фартуке с оборкой и белом же чепчике, который держался на широкой резинке, проходившей по затылку. Когда я увидела свое отражение, то подумала, что совсем не похожа на себя. Я выглядела именно так, как представляла себе работницу отеля. Почти каждый день я работала с девушкой по имени Джин. Мы мгновенно поладили. Она росла единственной девочкой в семье, зато у нее было пять братьев. Дома оставался только младший, остальные, как и отец, ушли на войну.

– У Берти астма, так что он не прошел медкомиссию. Мама знала, что так и будет, но предпочла, чтобы он сам во всем убедился, – объяснила Джин.

– Он расстроился?

– Поначалу да, к тому же некоторые над ним смеялись.

– Какой ужас!

Она кивнула:

– Да, на свете хватает злых людей.

– Но теперь-то все в порядке?

– Да, он вступил в Красный Крест и стал водителем машины скорой помощи. Никогда не выходит из дома, не надев форму.

В первый день, убирая со столика, который обслуживала, я нашла на скатерти деньги. Я подошла к Джин и сообщила:

– Кто-то забыл деньги.

– Это твое, глупышка.

– Мое?

– Да, это чаевые.

– А что такое чаевые?

– Черт возьми, Нелл! Ты где вообще была?

– Да нигде не была, – в недоумении ответила я, не понимая, о чем речь.

– Люди оставляют на столе чаевые – деньги для официанток, которые их обслуживают. Это означает, что ты им понравилась. Так что лучше всегда быть милой и вежливой. Чем ты вежливее, тем больше денег тебе оставляют, вот и все. Давай прячь в карман, пока кто-нибудь еще их не забрал.

Удивительно! Мало того что мне платят, так, оказывается, есть еще и чаевые! Когда я жила в Бермондси, мне даже в голову не приходило, что я пойду работать куда-то кроме фабрики. Так делали все местные девчонки: шли на сахарный завод, кондитерскую или мешочную фабрику – последняя находилась прямо у доков. В магазинах и отелях работали красотки из семей побогаче. Не то чтобы нас это расстраивало. У нас это называлось «знать свое место» и «не прыгать выше головы». Мы с Анджелой с рождения знали свое место и, если бы даже могли прыгнуть выше головы, ни за что не стали бы этого делать. И вот я вдруг стала официанткой в роскошном отеле, хожу в красивой форме и вовсе не чувствую себя не в своей тарелке.

– Все эти классовые предрассудки – полная чепуха, – сказала мне однажды мисс Тимони. – Ты не хуже других, Нелл, и не позволяй никому убеждать себя в обратном. Когда я работала директором школы, мне доводилось учить этих так называемых образованных девочек. Поверь мне, некоторые из них абсолютно пустоголовые, ни капли мозгов. Не забывай: сливки всегда поднимаются наверх.

Я обожала слушать мисс Тимони. У нее был такой мягкий голос, и она всегда говорила удивительные вещи, которых я никогда в жизни не слышала. Мне бы хотелось стать похожей на нее.