Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

Они всей троицей нырнули за трибуны. В служебных помещениях было тихо и безлюдно. Подумав, Гаврюша завернул в ту самую международную раздевалку, из которой вчера им навстречу вышел Илья Муромец.

Царь Обезьян спокойно сидел на длинной лавке и ел сушёные бананы из бумажного пакетика.

— Хи-хи-хи! Хочешь банан, золотоволосый ученик?

Мальчик не хотел банан, но время для споров было неподходящее, поэтому он просто взял из рук Царя Обезьян фрукт и передал Аксютке. Сушёный банан исчез в кармашке запасливого рюкзака.

— Ты это, не расстраивайся, Прекрасный Сунь Укун, — подбодрил приятеля Гаврюша.

Глаза Сунь Укуна вмиг засверкали красным.

— Я должен найти этого негодяя, — прорычал он, показывая жёлтые клыки.

— Какого негодяя?

— Иноземца. Ходит с блокнотиком. Всё, что бы глаз его поганый ни увидел, он в блокнотик записывает и зарисовывает. Тощ и высок, как бамбук. На глазах его стёкла.

— А, так энто немецкий корреспондент! — догадался Гаврюша. — Его Чжу Бацзэ на лестнице так толкнул бедром своим необъятным, что тощий чуть кубарем на поле не выкатился. А зачем он тебе?

— Чтобы разорвать ему горло собственными зубами, выпить его кровь и сожрать сырым его чёрное сердце! Потому что я — Сунь Укун!

— Ага, энто мы знаем. Ты, Прекрасный Сунь Укун, мне тут детей не стращай, а то до старости будут на мокрых простынях спать. Чего ж этот журналюга натворил-то?

— Бегал он к судьям, кланялся низко и подобострастно, как презренный раб перед господами, шептал им что-то своими тонкими губами да подмигивал им глазами серыми, как придорожная пыль, а ещё по сторонам озирался. Именно после этого меня и обвинили в запрещённом допинге! И победу мою отобрали, прогнав меня с позором и вновь называя глупой обезьяной, р-р-р!

Он зарычал, брызгая слюной, и ударил кулаком по деревянной лавке, разнеся её в щепки.

— Ох, ну вот допинг оспаривать сложно, — задумался Гаврюша, почёсывая бороду. — Хлопотное дело будет тебе медаль вернуть, потому как…

— Не нужна мне их медаль! — перебил его Сунь Укун. — И победа мне не нужна! Мне нужен этот негодяй, посмевший топтать землю Поднебесной и клеветать на Царя Обезьян!

— Найдём, братан! — быстро заверил его домовой.

— А победу свою я завтра добуду, когда стану прыгать в высоту. В этом мне нет равных! Теперь я не стану пить сладкую воду, я буду пить китайское сливовое вино!

Он злорадно усмехнулся и сел прямо на пол, доставая из кармана очередной пакетик сушёных бананов.

— Прекрасный Сунь Укун, нам бы как-то к Гуаньинь подойти, про обруч твой у неё спросить. Девицу, сестру Егорки, спасать надо. Мучается красавица в твоём обруче почём зря.

— Спасём мы вашу красавицу, — успокоил всех Сунь Укун. — Вот завтра я выиграю, врага своего накажу, и мы пойдём спасать твою сестру, Егор Ка. Богиню о помощи попросим, а если не поможет она, мы сами придумаем как. Я же…

— Сунь Укун, — унылым хором повторили все.

Царь Обезьян встал, хихикнул и, не прощаясь, вышел вон. Домовой только пожал плечами:

— Ну сегодня мы от него ничего не добьёмся, расстроен он, понятное дело.

— Но Глаша опять будет ругаться и плакать, — сказал Егор.

— Или опять нарвётся на цыган на улице, и они обруч с неё вместе с головой снимут, в сумку положат и в табор унесут. А что, у них такое запросто, я на вокзале видела, — предположила Аксютка.

Храбрый капитан Красивый ахнул, его губы начали подрагивать, а в глазах стояли слёзы.

— Ты мне тут парня не пугай, сказочница! — цыкнул Гаврюша. — Ничего такого цыгане не делают! Карманы обчистить могут да телефон свистнуть, а всякие страшные преступления совершать они тоже не дураки. Успокойся, Егорка, никто сестрице твоей голову не открутит. А вот если обруч ей мозоль на лбу натрёт, так она нам ещё год это припоминать будет.

— А давайте сами к богине подойдём?

— Не всё так просто… — задумался Гаврюша. — Богиня-то рядом с императором сидит. Значит, нас к ним кто-нибудь подвести должен.

— Но кто?

— А я знаю?! Золотого дракона надо искать. Или ещё кого…

Глава двадцать седьмая Идём на разборки к богине! Ну или типа того…

Вдруг в дверях раздевалки появился лысый человек в белых одеждах.

— Где мой глупый ученик, Сунь Укун, Царь Обезьян?

— А зачем вам Сунь Укун? Вы кто вообще такой? Вы из полиции, что ли? Чего вам от него надо? Почему вы именно у нас интересуетесь, где он? — начала тараторить Аксютка, едва ли не с кулаками наезжая на лысого.

— Да успокойся ты! — Гаврюша вовремя поймал её за воротник кофты. — Энто же монах Сюаньцзань, учитель Сунь Укуна! Здравствуй, Сюаньцзань!

— Здравствуй, Гав Рил, Дух Дома. — Монах почтительно склонил блестящую голову. — Кто эти дети рядом с тобой?

— Это мои ученики. Один вот толковый, — он потрепал Егора по волосам, — а вторая такая же, как Царь Обезьян!

— Ты тоже ведёшь их по пути просветления к познанию Будды?

— Сюаньцзань, ты вот эту рыжую хорошо рассмотрел? — приподняв бровь, скептически фыркнул домовой. — Какое ей просветление?

— Ага! — охотно поддержала его Аксютка. — Мне вашего просветления даром не надо. Мне б съесть что-нибудь вкусненькое…