Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

— А вот так, Егорка, получается, что по отдельности никто его не любит. Но в целом для коллектива он незаменим. Хотя и в маразме, а всё ж…

Домовой шумно отхлебнул чай из кружки и добрых минут десять рассказывал, что в молодости Кондратий Фавнович был бунтарь! Какие-то семьсот — восемьсот лет назад он бесстрашно против системы шёл, на собраниях критику начальства высказывал, домовых и ведьм на неповиновение подбивал! Молодой, красивый, дерзкий, и никто ему не указ! А потом в одночасье другим стал, таким вот вредным, принципиальным, шумным да крикливым.

— А почему? — подал голос Егорка, скатывая в шарик блестящую обёртку от конфеты.

— Да откуда мне знать? — вскинулся Гаврюша. — Да тьфу на него! Нам вообще в Китай пора. Там-то мы тоже дел наворотили таких, что не разгребёшь. Прекрасный Сунь Укун без обруча, демон Ша Сэнь, рыбина безмозглая, без зубов. Олимпиада заканчивается, а я тут сижу. Они, конечно, всё равно всё по-своему переиначили, однако же я ответственный! Я их консультировал, и надо в оба следить, чтобы не случилось чего. И императору я баюна наобещал, а не достал пока. Котофейка-то в положение вошёл, степень ответственности осознал, важность персоны императорской оценил так, что даже мявкнул от удивления. И поспособствует, чем может. Лучшего котейку подберёт под взыскательный китайский вкус. Только мне за ним ещё раз сходить придётся. Под прикрытием.

— Ой, да хватит болтать уже, балабол… — остановила его Аксютка и спрыгнула с табуретки. — Мы уж поняли, что косячим на каждом шагу. Пошли в твой Китай, что ли…

Она сходила в комнату Егора и взяла оттуда свой рюкзак. Гаврюша в приступе ответственности дотолкал табуретку до раковины и, встав на неё, быстро мыл посуду.

— И чего вы тряпками посуду моете, как в Средневековье каком? Губки давно уже придумали!

— Бабушка говорит, что губка много микробов впитывает… — пожимая плечами, ответил мальчик.

Домовой раздражённо расправил яркую жёлтую тряпочку, бывшую когда-то частью чьей-то футболки, и насыпал на неё горку соды из яркой оранжевой коробочки.

— А против "кометов" и "фейри" бабушка что имеет?

— Так ведь это ж химия, чё ты как маленький? — вклинилась в диалог домовая, прислонившаяся к стеночке с рюкзаком в руках. Она потуже заплела косички, перетянув их цветными резинками, и они напоминали Егору два корабельных каната яркого оранжевого цвета.

— А ты большая, значит?! Встала тут! Бросай рюкзак, бери полотенце и тарелки насухо вытирай! Стоит тут она, делать ей нечего…

Аксютка закатила глаза, раздражённо цокнула, но послушалась и засучила рукава.

— Я надеюсь, мы пол мыть не будем? — хихикнув, спросила она, когда суровый домовой закончил мыть посуду и спрыгнул с табуретки.

— Чего это не будем?! Будем! — Нахмурив брови, он задумался, а потом скороговоркой выпалил:

Аксютка, Аксютка, замри-ка на минутку!
Превратись в вертолёт, прыгай задом наперёд,
Здесь быстрее, там шустрей, расстарайся для людей,
Для хозяев наших всё сожнём и вспашем!
Не лови зелёных мух,
Убирайся во весь дух!

В ту же секунду в комнату вползла большущая половая тряпка, следом за ней, пристукивая, катилось пластиковое ведро и прыгала на одной ножке швабра. Изумлённый Егорка вытянул шею, на всякий случай с ногами залезая на табурет. А меж тем тряпка сама намоталась на швабру, ведро само запрыгнуло в кухонную раковину, набралось до половины и спрыгнуло вниз, расплёскивая воду, а рыжая домовая и пискнуть не успела, как швабра прыгнула к ней в руки.

— Эй, я не… ты чего? Отстань от меня, ненормальна-я!.. — завопила Аксютка, но неведомая сила уже гоняла её по всей кухне, как хоккеистку. Брызги летели во все стороны, ведро дважды наполняло себя чистой водой, тряпка визжала от упоения, и уже через пять минут пол сверкал!

— О-фи-геть… — ахнула маленькая домовая, падая на четвереньки. — Чистый, как зеркало, да в него ж смотреться можно! Ты как это делаешь, Гаврюшка?!

— А ты что, думала, домовым быть — энто только конфеты трескать да в ванне купаться? — злорадно усмехнулся он со своего табурета. — А вот и нет! Энто работа сложная и ответственная. Тряпку, ведро и швабру на место снеси!

— Слушаюсь, ваше благородие!

— То-то. — Бородатый домовой сам вытер оставшуюся посуду, вымыл руки и поправил ушанку. — Пошли, что ль?

Егор и Аксютка потянулись за ним.

— Энто нам ещё повезло, что мы в квартиру на работу поступили, в современный мегаполис, — на ходу говорил домовой. — Считай, в санатории живём!

Аксютка согласно кивала и поддакивала, а Егор, наоборот, только и мечтал попасть в деревню. В какое-нибудь мультяшное Простоквашино, о настоящей жизни он знал мало…