Сборник «Гаврюша и Красивые» [2 книги]

И только сейчас вдруг заметил, что пижама его исчезла, теперь он замотан в банное полотенце, а волосы совсем мокрые. Так и простудиться можно, ветер здесь прохладный. Он поплотнее закутался в огромное полотенце, которое по размерам больше походило на махровую простыню, и перекинул свисающий угол через плечо.

— Где наш Маркс? — повторил он свой вопрос рыжей лисице, весело скачущей по сочной траве.

— А что, если мы с сестричками его съели? — предположила она, улыбнувшись и показав огромные страшные зубы, точно такие же, какие были у демона Ша Сэня, пока домовая их не выбила.

Мальчик испугался и отступил на два шага назад.

— Ха-ха! Хи-хи! — рассмеялась лисичка. — Обманула-обманула! Провела тебя! Мы его не съели!

Егор Красивый не улыбнулся. Ему уже надоела эта глупая игра…

— Пойдём со мной, пойдём! Я тебе его покажу! — Лисичка в три прыжка преодолела расстояние до ближайших кустов и упрыгала в лес.

В лесу было светло и зелено, яркое солнце пробивалось сквозь листву невиданных деревьев. В центре просторной поляны на пеньке сидел говорящий кот. На его ушах косо держался венок, сплетённый из листьев и веточек. Непонятно зачем, но это же сон…

— Маркс! Пошли домой! — обрадовался Егорка.

Кот презрительно посмотрел на него и отвернулся. Из-за пенька выпрыгнули ещё две лисички.

— Куда это ты зовёшь нашего царя? — хором спросили они мальчика.

— Это же кот…

— Да! Ха-ха! Этот кот наш царь! Царь зверей! Хи-хи!

— Но он не может быть вашим царём. Он должен лечить бабушку от давления! Маркс, скажи им!

— Ха-ха, ха-ха, — засмеялись лисички. — Коты не разговаривают!

— А этот кот разговаривает! — упрямо возразил Егор. — Скажи им, Маркс!

— Мяу, — неохотно отозвался кот и принялся вылизывать лапу в белом носочке.

— Ха-ха! Какой смешной мальчик! — смеялись лисички. — Оставайся с нами, смешной мальчик!

— Я не смешной, — надулся Егор Красивый. — А вы, случайно, Царя Обезьян не видели?

— Кого-кого? Ха-ха! Хи-хи!

— Царя Обезьян, — терпеливо повторил мальчик. — Прекрасного Сунь Укуна.

"И чего эти глупые лисички вечно хохочут и мельтешат перед глазами?" — подумал он.

— Сунь Укуна? Сунь Укуна? — переспрашивая друг у друга, бормотали лисички. — Да разве Сунь Укун царь?!

Они расхохотались сначала весело, а потом злобно, прыгая по поляне, срывая передними лапками траву и подбрасывая её вверх. Недоумевающий Егор решил, что нужно поскорее забирать Маркса и уходить отсюда, посмотрел на пенёк, но вместо кота там уже сидел лысый монах.

На этот раз он был не в белых, а в красных одеждах, его лицо было злым, и он хлестал волшебным хлыстом маленькую, размером с белку, обезьянку. Обезьянка визжала от боли при каждом ударе, на её шёрстке оставались ожоги, а чтобы она не убежала, монах удерживал её за длинный хвост, намотав его на руку.

— Плохая обезьяна! Глупая обезьяна! Непослушная обезьяна! — то и дело повторял монах, не переставая бить несчастное животное.

— Зачем он бьёт обезьянку?! — спросил Егор у лисичек.

— Зачем? Ха-ха! За то, хи-хи! — злобно смеялись лисички. Одна из них, подпрыгнув поближе к обезьянке, звонко щёлкнула её по носу, и маленькая обезьянка снова вскрикнула.

— За то, что глупая обезьяна сняла подарок богини! Волшебный обруч! Свою корону! — пояснила мальчику вторая лисичка.

— Так это Сунь Укун?! Прекрасный Царь Обезьян?! — не поверил своим глазам Егор.

— Ха-ха! Хи-хи! Сунь Укун! Сунь Укун! — закивали лисички. — Только теперь он не царь! Теперь он глупая маленькая обезьянка! Ха-ха!

Солнце вдруг заволокло грязными тяжёлыми тучами. Где-то загремел гром. Внезапно в дальнее дерево ударила молния, и лес загорелся. А жестокий монах продолжал пороть бедную обезьянку. Потом встал, высоко поднял Сунь Укуна за хвост, потряс в воздухе и бросил в траву.

— Не трогайте его! — Егор подошёл к Сунь Укуну, чтобы поднять его, но в траве лежал только плюшевый кот-юнга с длинным, как канат, хвостом. Внезапный порыв ветра сбил мальчика с ног, и он повалился в траву, обхватив руками игрушку.

— Глупая обезьяна! — крикнул монах, замахиваясь хлыстом то ли на игрушку, зажатую в руках зажмурившегося мальчика, то ли на него самого. — Вставай, соня! Все бока отлежал!

Егор удивлённо распахнул глаза. Перед ним стоял Гаврюша с всклокоченной бородой и съехавшей набекрень шапкой. Было раннее утро, зимнее солнышко ласково светило в окно.

— Гаврюша! Это ты!

— Я, конечно, а кто ж? Мама завтракать зовёт, вот и бужу тебя. Мы с рыжей уже встали давно, даже подраться успели, а ты всё спишь. Был бы ты девчонкой, назвали бы тебя Соня-Сонька!

— Гаврюша, нам срочно надо идти в Китай! — вскакивая, сказал Егор. Серый кот-юнга, в обнимку с которым он спал, плюхнулся на пол.

— Да знаю я, мне уже Аксютка рассказала, как вы кота говорящего прощёлкали. Эх, беда!

— Нет, Гаврюша! То есть да! — поправился мальчик. — Маркс убежал в Китай. Но нам нужно поскорее Сунь Укуна спасать!

— А чего его спасать-то? — удивился домовой. — От чего да от кого?

— От всех! — пояснил Егор, наскоро одеваясь. — Если ему волшебный обруч не вернуть, он превратится в маленькую обезьянку, а потом вообще…

— Что вообще?