Сборник "Иван Опалин" [5 книг]

"Уж не собирается ли она удрать через окно?" — забеспокоился Иван, но вспомнил, что они находятся на третьем этаже. Впрочем, в его практике был случай, когда некоего гражданина пришлось снимать с карниза четвертого этажа, причем гражданин упорно не хотел слезать, а когда пожарные все же забрали его оттуда, стал плакать, заламывать руки и ссылаться на лунатизм, который причиняет ему массу хлопот. При обыске в карманах лунатика обнаружили золотой лом и камни, которые принадлежали проживавшему в том же доме ювелиру.

Дверь отворилась, когда Иван уже всерьез начал думать над тем, не вышибить ли ее. На пороге стояла темноволосая куколка с нежными чертами лица и длиннющими ресницами. Она надела яркое платье и подкрасилась. На ногах у нее были белые туфли на небольшом каблучке — последний писк моды, мечта многих женщин.

— Вы — Ванда? — спросил Опалин, взирая на нее сверху вниз с удивлением. Она была почти на голову ниже его.

— Ну, я, — промолвила девушка не без вызова. — Проходите, что ли.

Он вошел. Крошечная комната была завалена шляпными коробками, какими-то бумажными пакетами и тряпками. Чуть ли не треть помещения занимала большая двуспальная кровать. Шкафы были разномастные, очевидно, натасканные из комиссионок: громадный, как броненосец, гардероб и буфет со стеклянными дверцами, но вместо посуды в нем стояли фарфоровые фигурки.

— Вы меня арестуете? — спросила Ванда нервно. — Она мне все время звонит и грозит, что меня арестуют. А я ни в чем не виновата.

— Кто звонит?

— Да сука эта. Надька.

— Домработница Колосковых?

— Какая она домработница — собака, — с отвращением ответила девушка. — Цепная. Только и умеет, что лаять.

Опалин присел на кровать, потому что единственный стол, на котором можно было писать, находился возле нее. Он был немножко растерян — Ванда не очень походила на содержанок, которые попадались ему раньше, — но постарался собраться с мыслями.

— Давайте так, — предложил он, — я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать, ничего не утаивая. Если вы ничего не скрываете, вас не арестуют. Это ясно?

— Ясно, — ответила Ванда. Она вздохнула, сняла туфли, поставила их возле двери, одернула платье и села на единственный стул, который имелся в комнате. — Слушайте, я ничего не собираюсь скрывать. Ну, встречалась я с Алексеем Константиновичем…

— Вы одна здесь живете? — спросил Опалин.

— Одна. Вам уже сказали, да? — Она заерзала на месте. — Ну, устроил он мне эту комнату. В прежней-то мы ютились… сколько? Семь человек? Я, отец, мать, брат с женой и ребенком, сестра с ребенком… — Говоря, она загибала пальцы. — Нет, восемь. Брат все пытался меня на жалость взять, как узнал, что Алексей мне комнату выхлопотал: мол, ему с семьей нужнее. Обойдется.

— А как именно Колосков выхлопотал комнату? Каким образом?

— Ну, я не знаю каким… Кажется, ему Склянский помог. Но это тот еще помощник. Наобещал с три короба, мол, вам будет удобно, комната просторная, соседи хорошие… Ага. Соседи — сволочи, ну а простор — сам видишь какой. Я, конечно, говорила Алексею — ведь так же нельзя. Надо отдельную квартиру иметь, чтобы никто нам не мешал. Он сначала ныл, что не сможет, я слишком многого хочу… Но потом сам загорелся, стал искать варианты. Я же многого не просила. Мне бы хоть крошечную квартирку, самую завалящую, но чтобы только моя была…

— И что же он надумал?

— Ну, если есть деньги, жилье можно купить. Но это дорого, а Алексей… он, конечно, себе на уме и хорошо получал, только дороже шубы он бы ничего мне покупать не стал. Будь он один, конечно, стал бы, — добавила Ванда, и в глазах ее появился металлический блеск. — Но у него семья, и он ею дорожит. Они в Гражданскую войну натерпелись, спаслись только тем, что он продукты воровал, а то бы сдохли от голода…

— Всем было тяжело, — сказал Опалин.

— Нет, не всем, — тотчас возразила Ванда. — Некоторые очень даже хорошо жили… Я что-то хотела сказать, ты меня сбил.

— Мы про квартиру начали, — напомнил Иван.

— А, ну да. — Ванда незаметно почесала одну ногу в чулке другой. Ножки у нее были на загляденье. — В общем, Алексей придумал, что устроит меня на работу, а там через газету выбьет мне квартиру. Я, знаешь, работать не особо рвалась…

"Ну кто бы сомневался".

— …но он уже все продумал. Хотел выставить одного белого, который у них служил…

— Какого белого? Басаргина?

— О, ты уже все знаешь. Да, его.

Черт возьми. Никак, ну никак нельзя было выключать Максима Александровича из числа подозреваемых.

— Короче, Алексей собирался уволить Басаргина, меня определить на его место, а потом, значит, сделать мне квартиру. Тут лето, отпуск, его жена стала приставать с отдыхом. Он не особо хотел ехать, но в конце концов согласился. Стал уговаривать меня, чтобы я тоже поехала — я ни в какую.

— Почему? — необдуманно спросил Опалин.

— Потому. Давиться в поезде, чтобы потом смотреть на какие-то горы, купаться в грязной воде и покупать фрукты втридорога? Мне и дома хорошо. Отдельная комната, целый месяц — сама себе хозяйка. Разве не красота?