Сборник "Иван Опалин" [5 книг]

Гроза кончилась, в комнате стало светлее. Доктор ушел вымыть руки, а когда вернулся, предложил Опалину свои папиросы. Иван закурил, нервно потирая лоб. Он ожидал чего угодно, но не был готов к тому, с чем ему пришлось столкнуться.

— Скажите, доктор, в вашей практике такое бывало?

— В моей — нет. Но такие случаи известны. — Бергман шевельнулся в кресле. — Я сделаю тщательное вскрытие и сообщу результаты. Надеюсь, они вам помогут.

— Хорошо, вы мне позвоните, и я приеду.

— Зачем? Я вполне могу по телефону сказать.

Опалин был слишком взвинчен, чтобы оценить эти слова по достоинству, и в тот момент даже не обратил на них внимания. Оглянувшись на книжные шкафы, он спросил:

— Скажите, а чья это карточка у вас за стеклом?

— Это Чехов, — ответил Бергман.

— Доктор?

— Доктор, да. И писатель.

Опалин хотел сказать, что знает еще одного пишущего врача, только тот уже не врач и всего лишь сочиняет очерки для "Красного рабочего", но что-то удержало его. "Чехов… Где-то я слышал это имя. Да, точно, Терентий Иванович о нем упоминал… Но что же мне сказать родным Колоскова? Надо посоветоваться с Терентием, обязательно…"

Он попрощался с Бергманом и ушел. Опалин бы не удивился, если бы водителю Харулину надоело его ждать и он бы уехал, но шофер был на месте и только поднял кожаный верх, чтобы защитить сиденья от дождя.

— Ты не промок? — спросил Иван, забираясь в машину. — Мог войти внутрь, пока гроза гремела…

Харулин метнул на него иронический взгляд и стал заводить мотор.

— Я-то когда-нибудь войду, — пообещал он. — Вперед ногами. Куда я денусь… Но, извини, при жизни буду держаться от этого дерьма подальше.

Опалин засмеялся, но по дороге в Большой Гнездниковский снова сделался серьезен. Убийство Кирпичникова, можно сказать, практически раскрыто, но Колосков? Что делать с его загадочным убийством и, главное, где искать того, кто его убил?

Глава 22 Романс

— Конечно, это колечко с того ограбления, — сказал Логинов, возвращая украшение Филимонову. — Комиссионный магазин Ройзмана, выломали стену, унесли сейф, деньги и ценные вещи. Ну, вот все и прояснилось…

В кабинете начальника шло оперативное совещание, и причиной его был Опалин, вернее, сведения, которые ему удалось раздобыть.

— Какая у нас рабочая версия? — спросил кто-то из агентов.

Терентий Иванович сделал жест в сторону Опалина, предоставляя ему слово.

— Есть банда, в ней как минимум трое: здоровяк, любитель резать глотки, он же левша, и брюнетка, — заговорил Иван, волнуясь. — Они заманили Кирпичникова. Он был слесарь, и хороший… Я думаю, им требовался кто-то, вскрыть сейф. Почему он проглотил кольцо, я не знаю. То ли хотел надуть подельников, то ли понял, что его все равно убьют, и решил оставить нам улику…

— Ваня, в твоей версии до черта дыр, — буркнул Логинов, насупившись. — Первое: слесарь не обязательно умеет открывать сейфы. Второе: если свой медвежатник по каким-то причинам отпадает, обычно ищут другого.

— Хорошо, тогда найди другое объяснение, — огрызнулся Опалин. Он терпеть не мог, когда его при своих пытались выставить дураком.

— Тихо, тихо, — вмешался Филимонов. — Держите себя в руках, молодой человек… Первое: у нас есть кольцо. Второе: труп человека, который был слесарем. Третье: мы вышли на парикмахерскую. Будем ее разрабатывать. Объект надо взять под круглосуточное наблюдение и установить личности тех, кто там бывает. Поэтому мы сделаем вот что…

Пока они оговаривали детали слежки и обсуждали, кто и в какое время будет ее вести, в другой части Москвы Варя Басаргина накрывала на стол с чувством, которое трудно было бы понять тому, кто никогда не переживал крушения своей страны. Она ощущала необыкновенный подъем, и в то же время ее не покидала убежденность, что все словно вернулось на свои места и она, как когда-то ее мать в большом доме, принимает гостей. И пусть вместо дома была комната в коммуналке, а продукты для ужина они с Максимом добыли не без труда, Варе все равно казалось, что жизнь наконец-то налаживается, а дальше будет только лучше. Кошка, устроившись на спинке кресла, с изумлением наблюдала за царящей в доме суетой, потом прищурилась, сладко потянулась и мягко перепрыгнула на рояль. Оттуда, впрочем, ей пришлось уйти — Варя вдруг решила, что груда вещей, наваленная на крышку, не самым лучшим образом характеризует хозяев дома, и принялась лихорадочно все разбирать.

— Варя! Ну зачем? Варя, ну честное слово, он не такой человек, который станет обращать внимание…

— Давно надо было выбросить всех этих мертвых бабочек, — бормотала Варя, мечась по комнате и рассовывая по углам застекленные коробки, — господи! Как же я их не люблю! Увижу бабочку на булавке — и прямо мороз по коже…

Басаргин взирал на нее с изумлением: он не помнил, чтобы она хоть раз упоминала об этом. Впрочем, пока они были скитальцами, смешно предъявлять к окружающему их пространству какие-то требования.

— Когда, он сказал, придет? — спросила Варя.

— Часов в восемь. По телефону буркнул, что у него какое-то собрание. Комсомольское, наверное…

— Ты ему говорил, чтобы он был осторожен? У нас тут хулиганье…