Сборник летописей. Том II

Осенью хулугинэ-ил, года мыши, соответствующего месяцам 637 г.х. [1239 г. н.э.], когда Гуюк-хан и Менгу-каан, согласно повелению каана [Угедея], возвратились из Кипчакской степи, царевичи Бату с братьями, Кадан, Бури и Бучек направились походом в страну русских и народа черных шапок и в девять дней взяли большой город русских, которому имя Манкер-кан, а затем проходили облавой туман за туманом все города Владимирские и завоевывали крепости и области, которые были на [их] пути. Потом они осадили город Учогул Уладмур и в три дня взяли его. В хукар-ил, в год смерти Угедей-каана, в весенние месяцы они [царевичи] отправились через горы Марактан к буларам [полякам] и башгирдам [венграм]. Орда и Байдар, двинувшись с правого крыла, пришли в область Илавут; против [них] выступил с войском Барэ, но они разбили его. Затем Бату [направился] в сторону Истарилава, сразился с царем башгирдов, и войско монгольское разбило их. Кадан и Бури выступили против народа сасан и после троекратного сражения победили этот народ. Бучек, через Караулаг[235] пройдя тамошние горы, разбил те племена [Кара]улага,[236] оттуда, через лес и гору Баякбук, вступил в пределы Мишлява и разбил врагов, которые там стояли, готовые встретить его. Отправившись упомянутыми пятью путями, царевичи завоевали все области башгирдов, маджаров и сасанов и, обратив в бегство государя их, келара,[237] провели лето на реке Тиса. Кадан выступил в поход с войском и завоевал области Такут, Арберок и Сараф и прогнал до берега моря[238] государя тех стран, короля. Так как он [король] в городе Теленкин, который лежит на берегу, сел на корабль и отправился в море, то Кадан пустился в обратный путь и дорогою, после многих битв, взял города Улакут, Киркин и Кыле. Слух о смерти каана [еще] не дошел до них [царевичей]. После этого, в год барса, соответствующий 639 г.х. [12 июля 1241 — 30 июня 1242 г. н.э.], кипчаки в большом числе пошли войною на Кутана и на Сонкура, сына Джучи, [которые], дав сражение, разбили кипчаков. Осенью [монголы] опять направились обратно, прошли через пределы Тимур-кахалка и местные горы и, дав войско Илавдуру, отправили его в поход. Он двинулся и захватил кипчаков, которые, бежав, ушли в ту сторону. Они покорили страну урунгутов и страну бададжей и привели их послов. Тот год закончился [у них] в тех краях. В начале тулай-ил, года зайца, соответствующего 640 г.х.[239] [1 июля 1242 — 20 июня 1243 г. н.э.], освободившись от завоевания того царства, они ушли обратно, провели лето и зиму в пути и в могай-ил, то есть в год змеи, соответствующий 642 г.х.[240] [9 июня 1244 — 28 мая 1245 г. и. э.], прибыли в свой улус и остановились в своих ордах.

Летопись эмиров Хорасана

Когда скончался Чин-Тимур, послали гонца к его величеству каану с уведомлением об этом. Последовал приказ, чтобы эмир Бенсил стал |A 121а, S 294| его заместителем в Хорасане и Ираке. Он был старый монгол, ему уже перевалило за сто. Согласно приказу эмиры и битикчии перенесли диван из дома Чин-Тимура в его дом и стали исполнять дела, относящиеся к дивану. Шараф-ад-дин Хорезми направился к Бату, а Куркуз наезжал по обыкновению. Неожиданно у мелика Беха-ад-дина вышла ссора с Махмуд-шахом Сабзевари. Он отправился к его величеству каану и доложил обстоятельства дела. Последовал указ, что в отсутствие враждующих нельзя вынести никакого решения, пусть они явятся вместе, дабы был произведен опрос. Когда мелик Беха-ад-дин вернулся и передал приказ [каана] домогательства Куркуза не получили одобрения у Бенсила и Кул-Пулада. Куркуз отправился и, получив для себя в управление [Хорасан], вернулся обратно, а Бенсил удовлетворялся должностью войскового эмира, пока не умер в [6]37 г.х. [3 августа 1239 — 22 июля 1240 г. н.э.]. Куркуз привез битикчиев и чиновников, занялся работой и привел в порядок дела Хорасана и Мазандерана. Он произвел [подушную] перепись и определил твердые налоги, основал мастерские и проявил наибольшую справедливость и правосудие. Шараф-ад-дин вернулся от Бату. Так как у него и у некоторых других лиц при Куркузе не было никакой власти, то они побуждали старшего сына Чин-Тимура, Онгу-Тимура, к тому, чтобы он требовал должность [своего] отца. Он послал на служение к каану Тунгуза доложить, что в Хорасане идет смута и много супротивников. Чинкай при удобном случае доложил каану слова Онгу-Тимура. Последовал указ, чтобы эмир Аргун-ака, Кур-Бука и Шамс-ад-дин ... отправились и произвели расследование тех обстоятельств. Когда Куркуз [об этом] узнал, он направился к каану. Он их настиг в Фенакете. [Несмотря] на слова посланцев [каана], он не повернул обратно. Тунгуз с ним сцепился и разбил ему зубы. Ночью Куркуз послал каану [свою] окровавленную Тимуром одежду и вынужден был вернуться обратно.