Сборник летописей. Том III

Между тем [Газан-хан] дал гонцам разрешение вернуться, старшим эмирам Нурину и Кутлугшаху он приказал, чтобы они привели в боевую готовность дружины, а Эсэн-Букая, битикчия, он погнал гонцом: мы-де идем. [Газан-хан] отправился в путь через Тукату, перешел Сефидруд и на другой день, 1 числа месяца раджаба лета 694 [17 V 1295), соответствующего 2 числу шун[?]-месяца, к Байду пришло известие о прибытии царевича Газана. [Байду] выслал передовым отрядом царевича Ильдара и эмиров Ильчидэя и Чечека. С этой стороны на левом крыле встали эмир Кутлугшах и Нурин-ага, а в средней рати, при Газан-хане, царевич Сукей, Боралиги, Новруз и прочие эмиры. Когда они подошли близко к [войскам] Байду, те выслали Бугдая-ахтачи, и он повел разные речи о мире, дружбе и родстве. Газан-хан не внял им, и с обеих сторон дружины подступили друг к другу. Кутлугшах [стоял] впереди них словно непоколебимая гора. Так как царевич Ильдар говорил высокомерные речи, счастливая судьба Газана сочла неизбежным, чтобы он раньше [других] понес наказание. Еще не пробили литавры в средней рати и дружины ее еще не пришли в движение, как Кутлугшах помчался на них [врагов]. Одним наскоком он опрокинул их войско, так что, когда весть [об этом] дошла до средней рати, они [враги] были уже обращены в бегство. Около восьми сот человек были перебиты, остальные бежали, а Тогай, наместник Ильдара, был убит. Арслан-огула пешего привели на служение. Хорасанское войско хотело было ударить разом и опрокинуть и уничтожить их [врагов], но Газан-хан из крайнего присущего |S 549| ему милосердия воспретил и сказал: «Все эти дружины — слуги дедов и отцов наших, как можно их убивать из-за наглости нескольких смутьянов, поднявших на царство Байду». Новруз и другие эмиры убедительно настаивали: «Надобно-де попользоваться случаем». Но когда он прикрикнул на них, они замолчали.

Когда схватили и привели Арслан-огула, двоюродный брат Боролтая доложил: «Поскольку он обнажил меч против слуг государева могущества, то, ежели государь позволит, я его убью». Государь не внял этому и приказал, чтобы из казны[563] принесли кафтан, шапку, пояс и сапоги, надели на него и посадили его на одного из ханских меринов. Газан-хан повелел также, чтобы доставили раненых в сражении. Своей благословенной рукою он перевязал их раны и роздал им, разбавив вином, лекарства. Неминуючи господь всевышний, в воздаяние за эту благосклонность и милосердие, вложил в десницу его власти все края владений.

Когда Байду и эмиры увидели, что Ильдар и Тугел, которые больше всех были богатырями, бежали, то они поняли, что у них нет силы сопротивляться и поехали для примирения и ходатайства. Байду с эмирами Тогачаром, Доладаем и Кунчукбалом явились на пригорок посреди поля брани и государь ислама, хотя и унизил и приневолил их, все же [тоже] взял на себя досадный труд. Эмиры Новруз, Нурин, Кутлугшах и Сутай находились при нем, и обеим сторонам случилось встретиться. Они расспросили друг друга [о здоровье] и сказали: «Надобно заключить условие и договор, что не будем наносить друг другу никакого вреда». Эмиры этой стороны закричали: «Сперва-де нужно порешить кому |A 251а| царствовать, а потом уже заключать договор и условия». Короче говоря, доставили вина и, смешав в чашах с золотом, выпили. Те же, кто были мусульмане, взяли друг друга за руки и поклялись, что не будут делать злых умыслов. Согласились, чтобы дело о царстве было решено завтра.