Сборник летописей. Том III

12 числа месяца раби’-ал-ахыра [6 I] [Газан-хан] поехал для обозрения в Майдан-ал-Хаса и так как эту населенную местность он нашел весьма цветущей, то сохранение ее посчитал обязательным. Он назначил отряд караульных к воротам Тума, чтобы они не позволяли воинам обижать горожан, приказал закрыть семь других ворот и [приказал], чтобы воины не бродили по садам и не причиняли разрушений. Должность дамасского эмира он отдал Кипчаку, который раньше был тамошним эмиром и изъявил покорность. Воеводство он закрепил за Кутлуг-Кия, а распоряжение налогами[659] и их сбережение по-прежнему за Фахр-ад-дином ибн аш-Ширчи и сейидом Зейн-ад-дином. [Государь] повелел, чтобы они распоряжались по установленному правилу и обычаю, а ежели у них случится важное дело, то представили бы [его] везирам его высочества. Служилых людей султана, как-то: казначейских писарей и войсковых писарей[660] и прочих он всех обласкал, и они по-прежнему служили. Эмиры доложили: «Раз-де сидящие в крепости не покоряются, то, конечно, у горожан к нам не может быть искреннего расположения, лучше разграбим город». Все эмиры в этом отношении были единогласны и по сей причине на горожан напала печаль и смятение. Государь ислама сжалился, не одобрил этого дела и повелел, чтобы ни одна душа не беспокоила и не обижала тамошних жителей. Каждого из эмиров и ратных людей, кто захочет отправиться в город, наотрез не допускали бы туда, прежде чем он не будет иметь от дивана установленной грамоты. Во вторник 18 числа [12 I], вследствие отданного приказа, чтобы пошли в сады и нарезали бревен, которые были бы пригодны для камнеметов для взятия крепости, толпа коноводов армян, грузин и отрекшихся от ислама[661] бросилась в Джебель-ас-Салихийе и учинила резню, грабеж и захват в полон. Государь ислама из-за этого происшествия закипел гневом и тотчас же приказал Араги сыну Коничи, сына Китбукая, чтобы он пошел туда и оберегал народ, а тех людей, которые грабят, казнил бы. Когда он прибыл туда, воины уже произвели разорение и рассеялись. После этого обыскивали жилища грузин и армян и, отобрав [от них] обратно пленников, отпускали на волю.

В субботу 29 числа месяца раби’-ал-ахыра [23 I] вернулся обратно эмир Мулай, который ходил до Газзы вслед за потерпевшими поражение. Поскольку погода уже начала клониться к теплу, государь ислама не придал значения засевшим в крепости, которые продолжали упорно сопротивляться, и 13 числа месяца джумада-л-уля [5 II] выступил обратно из Дамаска, оставив эмира Кутлугшаха и эмира Чобана для охраны того места с тем, чтобы они пришли, когда настанет весна. Эмиру Мулаю [Газан-хан] приказал пробыть там лето с большой ратью, а Насир-ад-дина Яхью определил в нукеры к Кипчаку. Бек-Тимура и |S 567| Ильбеги, которые ранее прибыли на служение, он назначил каждого на подобающее дело. В конце концов они и Кипчак забыли милость и покровительство государя ислама и распустили разные слухи, которые явились причиною возвращения эмира Мулая и [его] полка. Между тем государь ислама в среду 24 числа месяца джумада-л-уля [16 II] перешел |A 262b| через реку Ефрат против крепости Джа’бар по переправе, которую он по своему изобретению приказал соорудить из плотов, перевязанных между собою веревками из лыка. В тот же день он присоединился к большому обозу.[662] Прибыл Султан-ясаул, [который] доходил до Газзы. В пределах Синджара [государь] примкнул к хатунам. Приехали гонцы из Кермана и доложили о мятеже Махмудшаха и его последователей, об убийстве ученейшего во всем мире мужа, мовляна Фахр-ад-дина, гератского казия, и его сыновей, и о мятежах, которые поднимали. Во вторник 15 числа месяца джумада-л-ахыра [8 III] [Газан-хан] прибыл в Мавсиль, а в воскресенье 5 числа месяца раджаба [27 III] из Сирии приехал Кутлугшах-нойон и доложил о противодействии Кипчака и [его] нукеров. В первый день месяца ша’бана [22 IV] государь ислама переправился через Тигр. 17 ша’бана [8 V] из Дамаска прибыл эмир Мулай, а 19 ша’бана [10 V] в пределах ущелья Зенги были осчастливлены честью прибыть на служение [к государю] эмир Нурин, Чечек и Туган, которые возвратились из Аррана.

В субботу 15 числа месяца рамазана [4 VI] державные знамена остановились в Мераге. На другой день [Газан-хан] отправился полюбоваться на обсерваторию. Он поглядел на все ее действа и приборы, все неспеша рассмотрел, расспросил о качестве каждого из них и несмотря на трудность их тонкостей, большей частью уразумел и повелел, чтобы около Высокого гумбада и абваб-ал-бирр в Шаме построили обсерваторию, предназначенную для нескольких действ. Он изложил сущность этих действ в ясном описании, так что присутствовавшие ученые люди удивились его прекрасным выводам, ибо такого дела ни в какие времена не делали. Ученые сказали: «Постройка ее очень трудна». [Газан-хан] их научил и наставил, чтобы они приступили к ней со вниманием и закончили согласно его наставлению. Они [ученые] и все искусные зодчие согласны, что подобной ей никто не строил и не знал. [Газан-хан] выступил оттуда и пришел в Уджан.