Сборник летописей. Том III

Этот рассказ дошел до благословенного слуха государя ислама. Он закипел рвением за веру и подвигом за ислам и признал для себя нужным отразить зло этих хулителей. После того как он уже больше не нуждался[645] в имамах веры и богословах ислама и все дали фетву, что устранение их [сирийцев] зла из мусульманских владений, которые находятся в ярме послушания государю ислама, является обязательным и необходимым для царского попечения, [Газан-хан] отдал приказ, чтобы войска собрались, и сообразно с пользой дела отправил в путь эмиров с правого и левого крыла. В пятницу 19 числа месяца мухаррама лета [6]99 [16 X 1299] державные знамена из стольного города Тебриза двинулись в поход на Сирию. На другой день [Газан-хан] выступил из окрестностей Мераги и из Диххарегана вернул обратно Нурин-агу, чтобы он пошел в Арран. 10[646] числа месяца сафара [6 XI], перейдя через реку Заб, [Газан-хан] расположился напротив крепости Кушаф. Во вторник[647] 14 числа месяца сафара [10 XI] в счастливый час под знаком созвездия Рыб он выступил дальше, а жены, которые следовали [с ним], простившись, из Мавсиля повернули назад. В субботу[648] 25 числа месяца сафара [21 XI] [Газан-хан] дошел до пределов Нисибина и сделал смотр войскам. В понедельник 27[649] числа [23 XI] он отправил передовым отрядом Кутлугшах-нойона с войском. Во вторник 12 числа месяца раби’-ал-авваль [7 XII] [Газан-хан] благополучно переправился через реку Ефрат против крепости Джа’бар и Сиффина. О неприятеле пришли добрые вести, что между ними произошло несогласие. В воскресенье 17 числа месяца раби’-ал-авваль [12 XII] державные знамена прибыли в город Халеб. Выступив оттуда по пути дошли до каких-то пашен. Ратные люди возрадовались: «Мы-де теперь будем скармливать [лошадям] хлеб». Государь принял повод, обошел хлеба стороною и повелел: «Каждого человека, который будет скармливать [коням] этот хлеб или другие хлеба, до которых мы дойдем, пусть предают казни, ибо негоже пищу человеческую давать животным». Во вторник 19 числа месяца раби’-ал-авваль дошли до пределов Сармина. Мугултай-Аджачи с несколькими кипчакскими нукерами бежал. В понедельник 25 числа месяца раби’-ал-авваль [Газан-хан] миновал город Хама и расположился напротив города Саламьи. Там появились вражеские разъезды.[650] Государь ислама видел своих воинов беспечными и пренебрегающими боевой готовностью. [Газан-хан] благополучно выступил с отрядом витязей, чтобы разведать поле битвы и добыть сведения о положении неприятеля. Он приказал по стану пустить слух, что враг подошел. Воины взялись за дело, и все занялись приведением в порядок оружия и приготовились к битве. После этого эмир Чобан возвратился обратно. [Газан-хан] сказал: «Врага нет. Цель-де этого слуха заключалась в том, что поскольку мы подошли к врагу, то будьте очень бдительны и разумны и становитесь поскорее [на места]».

|S 565| [Газан-хан] разведал [местность] и понял, что [враги] расположились на таком же самом месте, как они уже раньше расставили свои военные силы в пору Менгу-Тимура: заняли хорошее место так, чтобы большей части войска этой стороны досталось плохое. Он призадумался над тем, как можно было бы уничтожить преимущество расположения их военных сил и узрел пользу в том, чтобы не нападать на них в лоб. Он повелел [войскам] принять в сторону своего левого крыла, которое было их [врагов] правым крылом. В среду 27 числа месяца раби’-ал-авваль [22 XII] [Газан-хан] расположился в трех фарсангах от города Химс на берегу Аббарик и приказал набрать трехдневный запас воды и через пустыню выйти им [врагам] в тыл. [Тогда] им [врагам] поневоле придется обратиться лицом в ту сторону и расположение их военных сил потеряет всякое преимущество. Люди занялись набиранием воды. Мисрцы предположили, что монгольская рать приняла влево ради отступления. Было решено дать сражение в четверг. Предполагая отступление, они [мисрцы] в среду вдруг сели на коней и пошли на [монголов]. Государь ислама Газан-хан, когда узнал о приближении неприятеля, прочитал два рак’ата просительной молитвы вместе со всем войском, воссел на коня и с тем количеством войска, которое было налицо, вышел против врага.