Сборник летописей. Том III

В понедельник[621] 18 числа месяца зи-л-хиджджэ [7 X] из Хорасана прибыл Кутлугшах-нойон. В середине месяца мухаррама лета 697 [кон. X 1297] государь всем эмирам повязал чалму и на другой день пировали. В пятницу 20 числа месяца мухаррама [69]7 года [7 XI 1297] после сотворения молитвы [Газан-хан] двинулся из Тебриза с намерением зимовать в Арране. В Грузии распускали молву о затруднениях. [Газан-хан] с дороги послал туда эмира Кутлугшаха, чтобы он привел в порядок владение. [Тот] быстро вернулся обратно и привез с собою брата царя Давида, Вахтанга, и они, получив пожалование, возвратились назад. Державные знамена направились в Баку и через несколько дней [Газан-хан там] расположился.

В пятницу 9 числа месяца раби’-ал-ахыра[622] 697 года [24 I 1298] в Далан-науре скончался царевич Хитай-огул, а 9 числа месяца джумада-л-уля 697 года [22 II 1298] в Далан-науре появился на свет царевич Алачу и много дней предавались пиршествам и увеселениям. Аминь.

Рассказ о расстройстве дел Садр-ад-дина Зенджани и его казни

В пятницу 13 числа месяца джумада-л-ахыра лета 697 [28 III 1298] преклонили колени сейид Кутб-ад-дин Ширази и Му’ин-ад-дин Хорасани и доложили о преступлении Садр-ад-дина Зенджани в [управлении] денежными средствами[623] владений. Между составителем этой книги, врачом Рашидом, и Садр-ад-дином большей частью времени была дружба. Некоторые из сахибов дивана захотели заронить между нами неприязнь и рассказывали всякие [вещи], но на это не обращалось внимания. Когда они отчаялись [в успехе] с этой стороны, они пошли к Садр-ад-дину и, запутывая дело, вывели его из себя. Когда и на это обстоятельство не слишком обращалось внимания, Садр-ад-дин в воскресенье, в средине месяца джумада-л-ахыр на служении государю преклонил колена, чтобы оклеветать и отстранить меня [Рашид-ад-дина]. Я стал ему отвечать. Государь прикрикнул на него и сказал: «Он [Рашид-ад-дин] никогда не заводил о тебе речи». Тогда заговорил я. Государь промолвил: «Ты не оскверняй своего языка, отвечая ему и соблюдай свой образ жизни и путь». Садр-ад-дину стала ясна моя невиновность, и он стал очень плох с той братией, которая клеветала.

В воскресенье последний день месяца джумада-л-ахыра [13 IV] на берегу Каракударьи схватили Тайджу-огула и его соратников по причине мятежа [а также и] шейха, который состоял при нем и ему обещал власть государя. Это обстоятельство вдруг довели до благословенного слуха государя. Второго числа месяца раджаба на берегу протока, который заново прорыли в пределах Далан-наура, Тайджу-огула с четырьмя нукерами казнили. Государь переправился через реку и расположился в ставках у нового протока.

Когда государь был в Далан-науре, эмир Кутлугшах, вернувшись из Грузии, стал попрекать Садр-ад-дина за [состояние] тамошних денежных средств.[624] Садр-ад-дин отнесся к нему с подозрением и доложил [государю]: «Приверженцы-де Кутлугшаха разорили область Грузии». По этой причине государь и в опьянении и в трезвом состоянии упрекал эмира. Эмир спросил Садр-ад-дина: «Знаешь ли ты что-нибудь о том, кто подал жалобу на меня его высочеству, что он стал меня бранить?». Садр-ад-дин сказал: «Врач Рашид». В день нового года эмир Кутлугшах вышел от его высочества и случайно [у нас] произошла встреча. Он сказал: «Мы друг с другом были однокашниками[625] и никогда между [нами] не происходило никаких недоразумений, которые могли бы стать причиною обиды, так как же ты это перед государем вздумал действовать против меня?». Я ответил: «Никогда мне от тебя не было вреда, чтобы мне действовать против [тебя]. Нужно, чтобы ты сказал, кто тебе рассказал такие речи, а не то я доложу [об этом] на служении государю». Так как он не говорил, то я на охоте доложил об этих речах [государю]. Государь |A 259b| призвал эмира и сказал: «Клянусь моей головой, говори по правде, кто тебе сказал такие слова?». [Эмир] ответил: «Садр-ад-дин». Государь |S 566| ислама очень разгневался и сказал: «Я хочу лишь, чтобы этот человек бросил хитрить, оговаривать и подстрекать к мятежу, но видно иного средства нет, ибо природа его крепко привязана к такому образу действий».

В среду 17 числа месяца раджаба [30 IV] вышел указ, чтобы схватили Садр-ад-дина, а также его брата Кутб-ад-дина. В пятницу 19 раджаба [2 V] Садр-ад-дина судили. Он без исключения давал исчерпывающие ответы и не считался с судьями. Если бы ему дали возможность говорить, то он вызволил бы себя из этой ужасной пучины. Но государь приказал, чтобы Кутлугшах прикончил дело Садр-ад-дина. В воскресенье 21 числа месяца раджаба лета 697 [4 V 1298], в предполуденный час, у протока Джандар эмир Сутай схватил его за одну руку, Пехлеван Мелик-и Гури — за другую, а эмир Кутлугшах переломил его надвое. Великий боже, сколько он приложил стараний и усилий в разное время ради успеха своего дела и сколько всяких смут поднимал, и когда в конце концов достиг желаемого, то насладиться [им] не смог.