Сборник летописей. Том III

В таком смысле он советовал и наставлял тех старейшин и почитаемых судей, шейхов и ученых, которые явились на служение к его высочеству. Все изумились и поразились этому и приветствовали и вознесли хвалу чертогу прибежища царства. В иные времена в различных собраниях [Газан-хан] изрекал подобные же наставления и произносил с тонким смыслом речи, перечисление в отдельности которых растянулось бы надолго. Да распрострет всевышний господь навеки веков над всеми разрядами людей сень могущества и справедливости этого государя ислама, украшенного разнообразными совершенствами. Подлинно он [бог] ‛всеслышащий и подающий ответ’.

Рассказ одиннадцатый. О запрещении государя ислама ратным людям и прочим кощунствовать

Государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, услышал, что когда некоторые ратные люди и прочие ходили на войну и им выпадала победа, то они бахвалились, что мы-де сделали так и эдак, что вследствие такой-то находчивости удались большие дела, что такой-то проявил доблесть, а стараниями такого-то враг был разбит, и таким способом |S 601| приписывали дела своей способности, мужеству и доблести, кичились и чванились. Иногда, наоборот, они возвращались, не достигнув цели, и говорили: это-де была воля божия, хотя мы и старались и прилагали все усердие. Такие речи размножились в устах народа, и во всех мелких делах монголы и тазики говаривали на такой же лад, и неоднократно эти речи доходили до благороднейшего слуха [Газан-хана]. Он не одобрил этого, разгневался и сказал: «Эти речи чистое кощунство, и большая часть дел наших, войска и всего народа приходят в расстройство от злосчастия таких речей. Надобно всякое добро, которое выпадает на долю нашу, войска и прочих людей, считать милосердием и состраданием всевышнего господа, а всякое зло и отчаяние, которое случается, признавать последствием своих грехов и дурных качеств и никогда не говорить речей чванливых и спесивых».

Он приказал написать по этому поводу красноречивый указ и послать во все владения всем монголам и тазикам: «Всякий-де, кто впредь поверит указанным выше речам или будет их говорить, является грешником и на том свете ему место в аду. Надобно, чтобы [всякий] считал добро милостью божией, а зло последствием своих дурных деяний. Надобно, чтобы всякому человеку, который подойдет к дверям дома [прося подаяния] давали бы поесть мало или много из того, чем богаты и что имеется наготове; обходились бы с ним человеколюбиво и жили бы в мире со всеми людьми. По этому указу, который мы повелели, лица, приходящие в дома людей [за подаянием], пусть не требуют чего-либо приказом и не полагают, что давать им что-нибудь является для кого бы то ни было необходимым и обязательным. Это дело зависит только от человеколюбия». В таком роде [Газан-хан] издал указ и приказал, чтобы его провозгласили во всех владениях. Благотворность его ‛с помощью всевышнего господа’ преуспела во всех делах в пору [его] державы и коль захочет всевеликий господь изо дня в день будет расти ‛его милостью и добротой’.

Рассказ двенадцатый. О любви государя ислама к благоустройству и о поощрении к тому людей