Сборник летописей. Том III

Далее, пусть не спеша и обдуманно действуют в отношении судебных документов, к которым прикладывают печать, потому что в этой части случается много ошибок. Большая часть [людей], имеющих судебные дела, которые приводятся в исполнение в местах и краях их [жительства], доказывают дела эти у казиев других областей, и по той причине, что предметы и обстоятельства таких судебных дел узнаются в чужом краю, правильность или порочность их остается скрытой для тех казиев, они без расследования прилагают печать и отсылают к другим казиям, чтобы они разрешили вопрос. [Те] выносят приговор, [считая содержание] тех документов доказанным, и ложь получает обращение в облике правды. Способ избавиться от этой беды заключается в том, чтобы казии до тех пор, пока не будут оповещены об истинной сути обстоятельств судебного дела и необходимости предъявления [документов] в чужом краю и [пока] не разузнают всего, документы эти не удостоверяли и печати [на них] не проставляли, а тот, кто разрешает дело, пока не узнает причину необходимости их удостоверения у того казия, который приложил [к ним] печать, и [пока] не представит себе в отношении его правды, разрешать дела и выносить приговор не торопился бы.

Далее, [пусть соблюдают] осторожность в делах, связанных с написанием документов, правовых грамот, разного рода записок и судебных решений и удостоверений, ибо большая часть дел, которые пишут, не лишена изъянов, а также случается, что заражение этой пагубой кончается удостоверением лжи и признанием правды ложью. Этот вред происходит от невежества пишущих, от требуемых условий и правил писания или от личного усмотрения и блюдения выгод одной из сторон. Поскольку в этом отношении тоже было необходимо полное исправление, мы повелели некоторым казиям, имамам и ученым, известным глубокомыслием, сообща обратить на то внимание, чтобы для Домов суда были полно написаны несколько разрядов книг. Для каждого разряда написали бы полный черновик, содержащий в себе все правила и подробности, безупречные и неоспоримые, и украшенный соответствующей проповедью, в которой содержалось бы много полезных замечаний. [Затем] собрали бы в один том, и почтенные и знатные ученые поставили бы на нем свои подписи и засвидетельствовали правильность содержания. Когда требуемое было выполнено, то с того тома изготовили списки и разослали во все стороны владений, чтобы каждый разряд, когда случится надобность его написать, после приговора судьи и указания его написать, писали бы по форме того черновика, который к тому предназначен. Казии же [всех] владений должны сначала его [т.е. написанное] осторожно рассмотреть, и когда найдут его соответствующим цели и стоящим на пути пречистого шар’а, то тоже поставить на нем свою подпись и обязать шурутиев, чтобы они впредь не отступали от [формы] и писали буква в букву, и поскольку в прошлом этого дела было подтверждено, чтобы писали только тогда, когда к написанию отдан приказ судьи, то нарочно не чинили бы затруднений, а считали бы для себя обязательной в тех делах одну только милость.

Далее, стало известно, что послабление, попустительство и бесчестие казиев дошло до того, что по одному и тому же судебному делу они вручают двум тяжущимся две противоречащие друг другу грамоты, обе [ими] заверенные, и не задумываются о мерзком образе таких действий и [от него] не воздерживаются. Мы повелели, чтобы впредь они ни под каким видом этим не занимались и позаботились загладить то, что случилось. В каждом присутственном месте судьи, где появятся две подобных грамоты, [судья] пусть с осмотрительностью постарается разобрать обстоятельства дела, и если он будет нуждаться в помощи имамов, то пусть устроит собрание и выяснит их [т.е. обстоятельства] по точному закону. Ту грамоту, право которой станет ясным, пусть он приведет в исполнение и придаст ей [законную] силу, а другую грамоту пусть смоет в «чаше правосудия». Если при данных обстоятельствах судебное дело не будет разрешено, то пусть он обе грамоты отдаст на хранение хранителю судебных дел и ни за что не отдает тяжущимся, а задерживает до тех пор, пока судебное дело не разрешится, ибо от оставления таких зацепок в руках противников не происходит ничего, кроме зла, соблазна и расстройства. В том нет никакого сомнения, что всякий тяжущийся или [его] наследники, которые когда-нибудь найдут возможность к введению в заблуждение |S 617| и опутыванию, извлекут эти грамоты наружу и предъявят по ним иск, и, быть может, у казия того времени не окажется доказательств и свидетельских показаний по этому делу, и он вынесет неправильный приговор. Если же [казий] будет хранить оба документа [у себя], и тяжущиеся убедятся, что им [документов] обратно не отдадут, то они по необходимости явятся и будут судиться. Как было постановлено, [дело] завершится на основании следствия, и правда будет восстановлена в подобающем виде.