Сборник летописей. Том III

В подобного рода случаях даже сахиб-диван становился в тупик и не мог помочь делу. Изо дня в день вследствие этой молвы люди тратили на то дело все, что имели, а если не имели, то брали в долг, пока большая часть [их] не осталась с пустыми руками, и они жили в надежде получить те туманы, которые были упомянуты в бератах. Через некоторое время, когда деньги уртакам не доставались, вошедшие с ними в сделку теряли надежду и [больше уже] не оказывали им помощь ссудами и деньгами на расходы. Мошенники говорили совершившим с ними сделку: «Нам-де от вас скрывать нечего, и поскольку у вас над нами разного рода права, |S 662| то мы стеснения в деньгах не причиним. Согласно ярлыку, снабженному тамгой и знаками, нам дан перевод на столько-то денег из податей наличными деньгами с владений. Мы предъявим его сообща и возьмем каждый по гонцу от такой-то хатун и от такого-то царевича, дабы заполучить [эти деньги] и отдать вашу долю». Поскольку вошедшие в сделку видели ярлыки и бераты говорящих [достаточно] прочными, чтобы предъявить их сообща с ними на сумму вдвое превышавшую долг, то жадность одолевала их, и они устраивали все необходимое для тех людей. Так как требовалось больше, то они брали в долг и продавали имения, большей частью отправлялись с ними [мошенниками] в области и предпринимали тот же самый образ действий. В конце концов они ничего не достигали и, спустив состояние, оставались разоренными и в долгах.

После поры государя [Абага-хана] во времена Ахмеда, Аргун-хана и Гейхату эти люди [продолжали] гоняться за теми деньгами. Каждый [из них] брал гонцов от хатун, царевичей и эмиров и, согласившись выполнить какую-нибудь пустячную службу, отправлялся в области, а наличные деньги владений растрачивались на их прокормление и расходы. Хакимы областей, также жаждая сбыть какой-нибудь товар, стоящий десять динаров, за тридцать и сорок динаров, — а в казну нужно сдавать чистоганом, — продавали им по дорогой цене пояса, усыпанные драгоценными камнями, жемчуг и другие товары. Они же ладили [на этом], ибо если вместо причитающегося по этой сделке они получили бы камни и черепки, то и [тогда] посчитали бы, что [товары] достались [им] даром. По той причине они тоже продавали те драгоценности по небольшой цене или за пустяк отдавали в заклад. От злополучия такого образа действий цены на драгоценные камни упали, и они совсем потеряли спрос. Тем не менее они не могли собрать больше того, что составляло деньги на расходы и на содержание гонцов. В конце концов торговцы-мошенники и вошедшие с ними в сделку оставались голодными и нагими и по этой причине оказывались уже не в силах заняться даже малым делом, которым можно снискать хлеб насущный. А казенные средства пропадали, и никто не мог исправить [положение].

Когда очередь править миром досталась государю ислама [Газан-хану], ‛да продлится навеки его царство’, и он приказал не давать денег в рост, у тех людей руки стали коротки для этого, и ничего они поделать не сумели. За эти несколько лет все те многочисленные истцы со всеми теми ярлыками и бератами пропали из виду и забросили сделки, которые никогда не были основательными. Никто о них не вспоминает, и те люди, которые совершали все те бесчинства,[1043] вернулись каждый к своему первоначальному ремеслу и стали явственно различаться богатые и бедные, простолюдины и благородные, а те люди, удовольствуясь малым, возносят молитвы за державу государя ислама, ‛да укрепится навеки его царство’. Таково, как описано, было одно из вредных последствий ростовщичества.

Далее, лица, которые в эти времена давали в рост деньги, были большей частью монголы и уйгуры. Конечно, как могут быть счастливы несчастные, когда берут деньги в долг с уплатой лихвы. В конце концов они оказывались не в силах уплатить и с женой и детьми попадали в унизительную неволю к ним. Счастьем правосудия государя ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, это унижение было отстранено от последователей ислама.