Сборник летописей. Том III

После того как они покончили с пиршествами и увеселениями, прежде [всего] отправили по владениям царский ярлык о снискании расположения ра’иятов, дабы встревоженный мир успокоился. Он оказал тогда царевичам полную ласку и обнадежил [их] добрыми обещаниями. В последний день месяца джумада-л-уля приехал царевич Киншу и, хотя раньше он и Джушкаб не были довольны и замышляли мятеж, в тот день все согласно дали обязательство.[364] Затем судили Эбугэна сына Ширемун-нойона, сына Чурмагуна, и, так как он был из приближенных Ахмеда, его казнили. После этого был издан указ, чтобы ни одна душа не беспокоила и не обижала бы приверженцев Ахмеда. Сделали воззвание, чтобы все соблюдали путь отцов и дедов своих, не чинили друг над другом насилия и обид и ра’ияты со спокойным сердцем принялись бы за благоустройство и земледелие. Он [Аргун-хан] соизволил определить царевичей Джушкаба и Байду, а из эмиров Арука, чтобы они отправились править и начальствовать в Багдад |A 232а, S 524| и Диярбекр. Царевичей Хуладжу и Гейхату он послал в Румское владение, а Грузию отдал своему дяде Аджаю. Владения Хорасан, Мазандеран, Кумис и Рей он вверил своему сыну Газану и назначил в помощь ему царевича Киншу, а Новруза — хорасанским эмиром. Расставшись, он выступил оттуда, направился в Сугурлук и издал указ на имя Букая о [назначении его на] должность везира [всех] владений. 3 числа месяца раджаба 683 года [15 IX 1284] он приказал его осыпать деньгами так, что тот почти стал в них невидим. Он [Бука] среди монголов был мужем крайне способным и смышленным, рассудительным и сметливым. [Аргун-хан] вверил ему общие и частные дела государства и сделал [его] полновластным. Аминь.

Рассказ о положении счастливого сахиба Шамс-ад-дина, сахиб-дивана, пребывании его в Ираке, прибытии на служение к Аргун-хану, награждении и казни

Когда Алинака убили в Хорасане и Ахмед обратился в бегство, сахиб Шамс-ад-дин, сев на быстроходного верблюда, бежал из окрестностей Джаджерма с двумя-тремя нукерами и дорогой через пустыню прибыл в Исфаган. Когда жители Исфагана осведомились о перемене судьбы, то хотели его схватить. Они советовались по этому делу с иездским атабеком, которого исфаганский воевода, по имени …[365] задержал и не выпускал из Исфагана за то, что он был приверженцем Аргун-хана и никогда не ездил к Ахмеду. Тот, поскольку еще не знал истинного положения, увиливал от ответа. Сахиб проведал о намерении тех людей, под предлогом паломничества вышел из города и, сев на отборных лошадей, направился в Кум. Прибыв туда, он расположился в святилище, которое [находится] за городом и уединился для молитвы в этом благословенном месте паломничества. Люди, состоявшие при нем, призадумались над его положением и все согласились на том, чтобы ходжа поехал в гавань Хормуз и там наладил бы свое дело. Сахиб сказал: «Не дело оставлять своих детей пленниками в руках монголов. Лучше я направлюсь на служение к его высочеству. Ежели при посредстве эмира Букая, который мой давнишний друг, удастся удовлетворить сердце Аргуна, то это и будет предметом [моего] желания, а ежели нет, то положусь на суд божий и сдамся». Несколько дней он пребывал в таком раздумье.

Внезапно от его высочества приехал для расследования дела сахиба мелик Имам-ад-дин Казвини, а после него подряд прибыли лурский атабек Юсуф-шах и Кумари и известили, что Аргун-хан соизволил [сказать]: «Поскольку-де господь предвечный мне оказал милость и пожаловал мне венец и престол моего славного отца, я всем преступникам прощаю вину. Ежели сахиб-диван соберется на служение, я окажу ему ласку». Кумари случилось встретиться с сахибом в Савэ. Через два дня они отправились в путь и в пятницу 10 дня месяца раджаба лета 683 [23 IX 1284] [сахиб Шамс-ад-дин] прибыл в Курбанширэ и остановился у Букая. Так как между ними была старая дружба, они обрадовались присутствию друг друга. На другой день Бука повел его на служение к Аргун-хану, чтобы он исполнил обряд изъявления верноподданнических чувств.[366] Аргун-хан не уделил ему большого внимания, но не проявил также и недовольства. Когда [сахиб Шамс-ад-дин] вернулся домой, к нему стали обращаться челобитчики. Сахиб говорил: «Отныне я никакой должности править не буду, разве только замещать эмира Букая, да и то буду ли».