Вернувшийся в Севастополь офицер не вызвал интереса у кадровых органов, так как все личные дела экипажа уже были отосланы к месту постоянного базирования на Тихоокеанский флот.
— Мы тебя прекрасно понимаем, парень, но извини: ты уже не наш, — рассуждали штабисты, мысленно передавая дело раскручивания грубого проступка своим коллегам с другого флота.
Попытки обращения офицера в различные гражданские судовладельческие организации с просьбой подбросить до Средиземки (а там уж я сам как-нибудь!) кроме удивления и сомнений: все ли в порядке у товарища с головой — заканчивались вежливым отказом.
Время шло, выхода из ситуации не просматривалось. А ведь через десять суток отсутствия офицера в части можно заводить уголовное дело по факту дезертирства. Заняв денег, наш герой совершает перелет во Владивосток и пытается добровольно сдаться в кадровые органы Тихоокеанского флота. Но понятно, что этого не случилось, иначе бы и писать не было о чем.
— Мы тебя прекрасно понимаем, парень, но извини: ты еще не наш. Документы на личный состав вашего крейсера еще где-то в пути.
Пытаясь найти потерянное звено в цепочке этих событий, без которого история тянет на обычную травлю в курилке, я прихожу к выводу, что офицер не предпринимал особо энергичных действий для полной и безоговорочной капитуляции. Понимая, что за опоздание к выходу на боевую службу получит «по самые…», он не оставлял попыток догнать своих и надеялся на какое-то чудо. Но откуда ему взяться, если курс крейсера пролегал уже где-то в районе мыса Доброй Надежды?!
Новые попытки найти оказию для движения «автостопом» в Индийский океан среди военных и гражданских кораблей и здесь оказались безрезультатными. Но вдруг потерявший всякую надежду на благоприятный исход своих героических усилий офицер случайно узнает, что в бухте Иванцова острова Русский готовится к выходу в Индийский океан какой-то десантный корабль.
— Дяденьки, я от своих отстал. Меня за это крепко бить будут. Подбросьте до острова Сокотра, век помнить буду!
На десантниках всегда все выглядело проще. Крейсерская напыщенность там традиционно отсутствовала, несмотря на наличие в соединении кораблей первого ранга. Для кого-то это покажется отсутствием флотской организации, а для нашего героя явилось олицетворением идеалов человеколюбия в суровых флотских условиях:
— Да какие проблемы, братан! Заходи, гостем будешь! Завтра выходим…
Через месяц десантник бросил якорь в точке якорной стоянки у острова Сокотра в непосредственной близости от возвышавшейся громады «Новороссийска». Вахтенный офицер крейсера, узрев в бинокль на подходящем катере своего заблудшего коллегу, лишился дара речи и все щипал себя за разные места: свят-свят-свят! Подобное состояние лавинообразно обошло ряд должностных лиц, которым необходимо было принимать какое-то решение по итогам этого трагифарса. Конечно, угрозы отдачи под суд, увольнения из рядов — все эти обещания и клятвы лились на голову офицера студеным потоком: вот только придем в базу, так сразу!..
Проведенные исследования в теории Уставов и военного права привели командиров и политработников к неутешительным выводам. Если делу давать огласку, то многие получат значительно больше приключений на свои начальственные части тела, чем этот разгильдяй, который вопреки всем законам здравого смысла поставил в общем-то героическую точку в этом невероятном спектакле. Случайно встретиться на Сокотре двум кораблям — это все равно, что одной пулей сбить другую. А иначе еще бы с полгода пришлось не стоящему на довольствии офицеру нести боевую службу в зоне ответственности Индийской эскадры, тщетно пытаясь найти оказию теперь уже назад на Большую Землю.
То, что дело успешно было сдано в архив безнаказанности, подтверждает дальнейшая служба нашего героя. Должности помощника командира ракетного крейсера и старпома большого противолодочного корабля первого ранга говорят сами за себя.
По прошествии лет меня не покидает вопрос: а выплатили офицеру валюту за время его отсутствия на борту? Вроде юридических оснований для невыплаты и не просматривается.
Обязательно спрошу об этом у ребят при встрече.
Дело было в автономке. Что-то там в замкнутом пространстве не срослось у медика с замом. Ну, личная неприязнь как-то случилась. Тлело, искрилось, озоном попахивало периодически и прочие дела. Но работать нужно. Вот и работали, как бог на душу положит. Каждый свое соблюдая.
Страсти межличностные-то тем не менее поднакипали, бухли потихоньку и спустя некоторое время стали искать момента и возможности выхлеста…
В надводном положении лодка отряхнулась в Средиземном море. Лазурь, глаз сшибая, и воздух пьянящий позвали… и с высочайшего позволения личному составу было разрешено занырнуть ну и прочее. Состав купался исступленно, с радостью и наслажденьем, обласкиваемый теплыми волнами. За надзором был поставлен зам с автоматом.