Сборник работ. Девяностые

За послевоенные десятилетия командир дивизии Шатилов издал много книг, огромными тиражами. Взятие рейхстага он всюду подверстал под свой обман и благодарственный приказ Жукова. Мемуары всех прочих воспоминателей редакторы издательств также подгоняли под приказ Жукова. Среди непосредственных участников штурма произошел разброд, даже вражда, многие «сдались» после войны генералу Шатилову, от которого зависели награды и звания. И сам Неустроев до последних лет поддерживал комдива за то, что тот в своих воспоминаниях сделал его комендантом рейхстага. На столе Неустроева — рукопись воспоминаний: «Я, нужно признаться, тоже ухватился за почет… И кое-где сам стал писать: «Я — первый комендант рейхстага». Какой позор! Под старость лет нужно признаться, что я не был комендантом рейхстага — ни первым, ни последним. Я был просто комбатом».

Эти поздние и честные признания наводят на две мысли.

Слаб человек.

И. Никогда не поздно подумать о душе.

* * *

Возвратимся к нашей статистике. Сколько же человек погибло во время штурма рейхстага, считая и тех многих безумных флагоносцев вначале, потом — четыре штурма, и, наконец, кровопролитные бои, весь день, в самом рейхстаге, когда гитлеровцы 1 мая вырвались из подвалов и почти смяли батальон Неустроева? Сколько?

Я обращаюсь к старшему научному сотруднику Музея Вооруженных сил А.Н.Дементьеву. Аркадий Николаевич сам прошел войну, ушел на фронт после первой четверти десятого класса. Кажется, всю войну он изучил по дням, часам и минутам. Это он помогал собирать мне все жертвенные цифры.

— Официальной статистики потерь в боях за рейхстаг не существует. Неофициальная — есть, но… я ей не верю.

Аркадий Николаевич молчит. Я переспрашиваю.

— Все-таки — сколько?

— В боях за рейхстаг погибло… 63 человека.

Ему стыдно за то, что вынужден называть эту цифру, мне стыдно слушать.

Ну что ж, это ведь только первая цифра потерь за рейхстаг, такая же цинично низкая, как первая цифра общих потерь при Сталине — семь миллионов.

* * *

Те, кто первыми ворвались в рейхстаг, нигде никак не запечатлели себя. Они даже не сумели расписаться на колоннах рейхстага. Штурм, бой, передышка. Им уже не хватило места, чтобы поставить свои имена.

Когда в рейхстаг прибыл Жуков, капитан Неустроев и полковник Зинченко попытались доложить ему о взятии рейхстага, но вельможная охрана не допустила их до маршала.

2 мая Кантария и Егоров перенесли Знамя Победы с фронтона на купол рейхстага. Уже стояла тишина, кое-где что-то догорало, дымилось. Трудности были только технические: переплеты купола прогорели, провалились.

9 мая Знамя Победы с рейхстага сняли, заменили.

20 июня его торжественно отправили в Москву в сопровождении Кантарии, Егорова, Неустроева, Съянова и Самсонова. В Москве, на Тушинском аэродроме, Знамя встречали пышно: строй войск, почетный караул, военные марши. Знамя принимал капитан Варенников, нынешний генерал армии, Герой Советского Союза, известный теперь по ГКЧП.

Через два дня на Центральном аэродроме, там, где теперь аэровокзал, состоялась генеральная репетиция Парада Победы. Сводные полки всех фронтов целый месяц готовились, маршировали под музыку, для них были подогнаны новые мундиры. А берлинских знаменосцев отправили на генеральную репетицию — с корабля на бал, мундиры выдали, какие остались, у Неустроева болтались рукава.

Командовал парадом Рокоссовский, принимал — Жуков.

По идее, открывать парад должны были мощные, сценические герои. А тут впереди могучих колонн оказались трое: Неустроев со Знаменем Победы и по бокам Егоров и Кантария, все трое — маленькие, мешковатые.

— Музыка заиграла военный марш. А я ведь никогда под музыку не ходил. Шестимесячное ускоренное училище и четыре года в боях. Вот — руки, посмотрите.— Неустроев протягивает мне кисти обожженных рук. Кожи на них нет. Вместо нее — тонкая красная пленка.— У меня пять ранений, печень на ладонь опущена, ноги перебиты. И по бетону… Марширую — левая ступня горит, правая нога волочится. Руки не держат древко — окостенели. И, надо же, перед самой трибуной с ноги сбился, засеменил, заплясал. И где остановиться или повернуть, мне никто не сказал. Когда остановился, оглянулся — кровь ударила в голову: от Карельского сводного полка оторвался далеко-далеко. В общем… бежит ко мне какой-то полковник: «Капитан! Ко мне!». Я подбегаю. «Вот что. Маршал Жуков приказал: ни знамя, ни знаменосцев завтра на парад не выставлять!». Нам выдали гостевые билеты. Я подумал: как в атаку — так Неустроев, а как на парад…

24 июня 1945 года гремели военные марши, били барабаны. Маршировали сводные полки фронтов, наркоматов обороны и ВМФ, военные академии и училища, войска Московского гарнизона.

А символа Победы — Знамени Победы на параде не было.

В тот день шел дождь. Невзрачные, промокшие герои рейхстага сидели на трибунах. Замполит батальона Алексей Берест, под руководством которого было водружено Знамя Победы над рейхстагом, вообще не был приглашен на парад.