Сборник работ. Девяностые

Минуло ровно 30 лет с тех пор, как следователь прокуратуры Василий Харитонов помог вдове Маслова написать в 1961-м прошение в Президиум Верховного Совета, и Софья Евграфовна впервые получила, пусть и отрицательный, ответ от властей. За это время сын Харитонова — Эдуард заканчивает Военную академию Жуковского, служит в армии и демобилизуется в звании майора-инженера.

В 1991 году Эдуард Васильевич Харитонов был депутатом Коломенского городского Совета, помощником народного депутата СССР, председателя Комитета по безопасности Владимира Яковлевича Стадника. Он продолжил дело отца.

— Я знал, что нужно пробиваться через военных. На телевидении, на 1-м канале должна была состояться встреча с одним маршалом. Предварительно звоню генералу, и он говорит: «А может кто-то где-то откопал другую могилу, нашел медальон Реутова и подбросил в могилу Гастелло?» Я положил трубку и сказал телережиссеру: с дураками я встречаться не буду — ни с генералом, ни с маршалом.

У меня в детстве был самый-самый близкий друг — Володя Макеев. Мы четыре года сидели за одним столом в Коломенском станкостроительном техникуме. Меня считали вторым сыном в его семье, а его в моей — четвертым сыном.

С начала и до конца военной карьеры я сохранил все его 92 письма ко мне.

И вот он стал генерал-майором, начальником отдела пропаганды — зам. нач. политуправления ВВС СССР. Звоню как-то Владимиру Павловичу, захожу вечерком домой. Он рад безумно, сидим, выпиваем. И тут я сказал про Маслова, что со званием Героя ничего пока не выходит.

Он мгновенно прищурился, глаза холодные, стеклянные:

— Не позволим!!

Я ушел. Он даже слушать не стал.

Когда Харитонов съездил в Подольск, в Центральный архив Министерства обороны и собственными глазами увидел акт об уничтожении дела Маслова, то понял, что ничего не добьется: исчезло навсегда засекреченное «основание», по которому Маслов переведен в разряд героически погибших.

Неожиданно его осеняет: власть боялась только Масловых, надо проверить «основания» других членов экипажа.

Харитонов снова едет в Подольск, на его руках — требование председателя Комитета по безопасности Верховного Совета СССР Стадника, он просит документы на стрелка-радиста Реутова. Зам. нач. отдела архива отказывает. Приглашаются начальник отдела, затем начальник архива. Нашли, принесли. Оказалось, в деле Реутова жива вся секретная переписка: ЦК Компартии Белоруссии — райвоенком — Брежнев. Ему дали посмотреть эти копии в чужих руках. О ксероксе не могло быть и речи.

Харитонов мчится в Москву, к Стаднику:

— Владимир Яковлевич, они и эти копии уничтожат!

Стадник от руки пишет срочный запрос генералу армии, начальнику Генштаба Моисееву.

Через несколько дней приходит ответ о… подвиге Гастелло.

Харитонов:

— Что делать?

Стадник:

— Садись за мой стол, звони, кому хочешь, и говори, что хочешь.

Харитонов звонит исполнителю ответа начальнику историко-архивного отдела Генштаба полковнику Семину:

— Председатель Комитета по безопасности обращается к начальнику Генерального штаба, а ответ приходит за вашей подписью. Этот ответ позорит Генштаб. Мы вам про Фому, а вы нам про Ерему.

— Тех документов, которые вы ищете, нет.

— Я недавно лично держал их в руках.

— С какого телефона вы мне звоните?

Семин, видимо, проверил, с какого телефона шел разговор: «Я сейчас свяжусь с архивом и вечером доложу».

Не позвонил.

На другое утро Харитонов снова отправляется в Верховный Совет и из того же кабинета снова звонит Семину. Ответ — обескураживающий:

— Документов в архиве нет.

— Значит, вы их уничтожили!

После паузы полковник ответил:

— Я сейчас сам выезжаю в архив. Сегодня сообщу.

Опять не сообщил.

На следующий день Харитонову отвечала секретарь Семина: «Документы в экспедиции. Звоните туда».

Женщина из экспедиции Генерального штаба спросила Харитонова: «Где вы находитесь? Давайте выйдем навстречу друг другу».

Детектив. Из Генерального штаба и из Комитета по безопасности Верховного Совета они вышли навстречу друг другу, и в людной толпе Харитонов, расписавшись, получил сверхсекретные документы.