Сборник работ. Девяностые

НАРБУТ В. И. сказал мне: «Этого не было», что должно было означать, что я не должен никому говорить о том, что я ему читал этот пасквиль.

ПЕТРОВЫХ записала этот пасквиль с голоса и похвалила вещь за высокие поэтические качества.

Лев ГУМИЛЕВ одобрил вещь неопределенно ─ эмоциональным выражением, вроде «здорово».

ВОПРОС: Как реагировала Анна АХМАТОВА, как оценила?

ОТВЕТ: Со свойственной ей лаконичностью и поэтической зоркостью Анна АХМАТОВА указала на «монументально-лубочный и вырубленный характер» этой вещи».

В заключение поэт отвечает прямо, что «выразительность пасквиля делает его широко применимым орудием контрреволюционной борьбы».

Мандельштам назвал девятерых, о которых сам следователь был осведомлен. Кроме них, стихи о Сталине слышали еще семь-восемь человек, но Христофорыч не назвал их, и Мандельштам промолчал. Остались не упомянуты, например, Пастернак и Шкловский. Во время свидания Осип перечислил Надежде имена всех девятерых, чтобы она предупредила их. Льву Гумилеву во время следствия читали показания Мандельштама о нем и матери, он назвал их безупречными.

25 мая составляется Обвинительное заключение.

26 мая, в первой половине дня, Особое Совещание выносит Постановление — три года ссылки в Чердынь.

А 27 мая, ничего не говоря о приговоре, поэта знакомят пока лишь с Обвинительным заключением.

«Поскольку других обвинений мне мне (дважды — видимо, от волнения. —Авт.) не было предъявлено считаю следствие, не зная за собой другой вины, правильным.

О. Мандельштам».

Далее — служебные записки.

«Коменданту ОГПУ. Просьба выделить спецконвой на 28/V с. г. для сопровождения в гор. Чердынь, в распоряжение Чердынского райотделения ОГПУ, осужденного Мандельштама, содержащегося во Внутреннем изоляторе ОГПУ. Исполнение сообщите. Основание: рапорт секретаря Колл. ОГПУ т. Буланова. Пом. нач. УСО ОГПУ Зубкин, Пом. нач. 2 отд. Мишустин. 27/V-34 г.»

«СССР. ОГПУ. Секретно — Политические отдел 28 мая 1934 г.

Тов. В. СРОЧНО. УСО ОГПУ. Просьба отправить вместе с направляемым спецконвоем в ссылку Мандельштама жену его Мандельштам Надежду Яковлевну.

Пом. нач. СПО ОГПУ: Горб».

Наконец, прелюбопытнейший документ — символ времени.

«НАЧ. ЧЕРДЫНСКОГО РАЙОТДЕЛЕНИЯ ОГПУ г. Чердынь.

Копия: НАЧ. УСО ПП ОГПУ СВЕРДЛ. ОБЛ. г. Свердловск.

Препровождается выписка из протокола Особ. Сов. при Колл. ОГПУ от 26/V-34 г. по делу № 4108 — Мандельштам Осипа Эмильевича, вместе с личностью осужденного, следующего спецконвоем в ваше распоряжение, для отбывания высылки. Прибытие подтвердите».

Те же — Зубкин и Мишустин.

Заметили? Препровождается не осужденный, а «выписка из протокола, вместе с личностью осужденного». То есть важная бумага, а при ней — маленькая букашка: человек.

По дороге на вокзал Надежда зашла на Лубянку. По лестнице спустился следователь, в руках — чемоданчик Осипа.

— Едете?..

— Еду.

Это он, Христофорыч, предложил ей сопровождать мужа к месту ссылки. Теперь, прощаясь, она, благодарная, протянула ему руку. Христофорыч своей руки не подал.

* * *

Но не странно ли. Всего 12 дней пребывания в тюрьме, а поэту разрешают свидание с женой. Уже жене, как в добрые царские времена, разрешают поехать с мужем в ссылку. Она заезжает за мужем на Лубянку. Вежливый провожатый-блондин на перроне берёт под козырек. Все гладко и даже красиво.