Сборник работ. Семидесятые

В 1961 году вышла его первая книга «Набережная Мойки, 12». Гессену шел тогда 84-й год. Эта книга о жизни Пушкина имела успех. К Гессену посыпались письма благодарных читателей. И тогда в 1963 году вышла вторая книга Гессена «Во глубине сибирских руд»… о жёнах декабристов, прекрасных и сильных. И снова — успех полный. И уже в 1965 году (на 88-м (!) году жизни) выходит «Все волновало нежный ум…» — книга блестящих этюдов о Пушкине. Издательство «Знание» наградило писателя премией и дипломом лауреата Всесоюзного конкурса научно-популярной литературы. Гессена приняли в Союз писателей СССР.

Он понял, что не имеет права не писать. К 90-й весне писателя вышла в свет книга «…Москва, я думал о тебе!» — о последних десяти годах жизни Пушкина. Буквально днями Гессен закончил большую книгу о Пушкине — «Жизнь поэта». Сейчас работает над следующей, седьмой по счету книгой записок и воспоминаний: «Минувшее проходит предо мною…»

Скоро, вот-вот должна появиться на прилавках магазинов «Рифма, звучная подруга» — это второй том этюдов о Пушкине. Книга этюдов. Как создаются многие из них?

Вспомните ту поездку Арнольда Ильича с женой и правнучкой Пожарского по пушкинским местам, вспомните могилу Анны Керн. Поездка стала одним из лучших этюдов книги. Он так и назвал её: «Я помню чудное мгновенье…»

По-разному может сложиться жизнь. По-разному её можно сложить. Ею можно управлять по своему разумению или неразумению. Это редкость — человек открыл себя на девятом десятке лет. Ему помогли открыть себя люди, и он, поняв, как нужен людям его талант, мудрость, знание жизни, отдаёт им себя всею без остатка. И спешит, спешит жить.

Одно время Гессен лежал в больнице, на обследовании. И там, жаловались врачи, он писал, писал, писал… Правил свои рукописи, вычитывал гранки новой книги и снова писал. Он спешил работать. Человек дорожил каждым днём, каждым часом. Человек хотел оставить в жизни след. Он уже оставил. Я помню, библиотекарь, давая мне «Все волновало нежный ум…», сказала:

— Как я вам завидую, что вы не читали её. Только читайте кусочками, помаленьку, такую книгу глотать нельзя.

Как-то мы с Арнольдом Ильичам подошли к книжному киоску. Я спросил:

— У вас Гессен есть?

— Нет, к сожалению. Многие его спрашивают, но нет.

Надо было видеть, как засветилось лицо писателя. А потом вдруг киоскёрша узнала Гессена, улыбнулась и спросила:

— Вы сейчас что-нибудь пишете? Читатели ждут…

И Гессен с утра до вечера пишет, пишет, пишет. Самозабвенно, молодо.

1971 г.

…И я свой след оставил

Писатель-пушкинист Арнольд Ильич Гессен двадцать два года прожил в прошлом веке. Он присутствовал при первом сеансе «синематографа» Люмьера, был свидетелем первого разговора А. С. Попова по первому построенному им радиоаппарату. Он сидел на студенческой скамье рядом с Александром Блоком и слушал лекции Дмитрия Ивановича Менделеева. Он встречался с Львом Толстым, Горьким, Чеховым, Буниным, Куприным, Леонидом Андреевым, Грином, Григоровичем, Маминым-Сибиряком… С Репиным, Суриковым, Поленовым, Стасовым. Пятьдесят раз слушал Шаляпина в роли Бориса Годунова.

Это — последнее интервью Арнольда Ильича: недавно его не стало. Наш разговор происходил за неделю до его кончины.

— Итак, Арнольд Ильич, в апреле вам…

— Всего-навсего 98 лет. А кстати, мы с вами когда впервые встретились? Ну да, девять лет назад. Я был тогда совсем молодым человеком! Мы встретились в Кремле, на сессии Верховного Совета СССР.

— Совершенно верно. Мы, журналисты, работали на сессии.

— Мы с вами некоторым образом коллеги. Я окончил Петербургский университет — два факультета, получил две специальности: микробиолога и юриста, но ни по одной из них дня не работал. Тянуло писать, и пошёл я в газету «Россия», к Власу Дорошевичу. Сначала корректором, потом репортёром.

— Что вы можете выделить особо в своей журналистской работе?