Сборник работ. Шестидесятые

И в других домах не уставали ждать. Даже, когда приходили похоронные. Люди лишь старели, таяли от тоски и горя. Но все равно упрямо надеялись и ждали. Отцов, мужей, братьев.

Дождались не все… Да, никогда не забыть те годы.

И всё-таки самое большое, самое страшное для меня восприятие войны относится ко времени, далёкому от военного. Через 19 лет после великой Победы она предстала перед нами, молодыми советскими туристами, в самом своём зверином облике.

Поездка по Австрии подходила к концу. Мы возвращались в Вену. Возвращались через Маутхаузен.

У входа в концлагерь, обтянутого колючей проволокой, висит доска. И вот, что на ней написано: «На этом месте с июня 1938 года по 5 мая 1945 года находился концентрационный лагерь Маутхаузен. Здесь и в близлежащих лагерях национал-социалистическими палачами были зверски уничтожены 122.766 заключённых. В это число не входят десятки тысяч тех, кто без всякой регистрации был убит вскоре после доставки в лагерь».

Рядом со входом в лагерь — монумент с надписью: «Вечная слава патриотам Советской Родины, мужественным борцам за свободу и независимость СССР и народов Европы, замученных гитлеровскими палачами».

Неподалёку — памятник генерал-лейтенанту инженерных войск, профессору Д. Карбышеву. Смотреть на этот памятник трудно — физически ощущаешь, как застывает на морозе под струями ледяной воды человек. «Дмитрию Карбышеву. Учёному. Воину. Коммунисту. Жизнь и смерть его были подвигом во имя Родины».

На стенах бараков висят фотографии живых скелетов. Трудно себе представить, как они передвигались. Надписи:

«Мертвецкая. Это помещение было постоянно до потолка наполнено трупами».

«Железная балка. Она служила в качестве виселицы. Здесь были повешены сотни антифашистов различных наций».

«Подвал расстрелов в затылок».

«Карцер».

Одна надпись страшнее другой.

«Газовая камера. Она была замаскирована под баню… Через небольшое окошко с толстым стеклом можно было наблюдать за происходящим в газовой камере и видеть действие ядовитого газа. Процесс отравления газом по любому желанию демонстрировали видным посетителям…»

«Блок № 20. В этот блок помещали главным образом тех заключённых офицеров, в особенности Советской Армии, которые участвовали в организации движения сопротивления».

«Новое помещение (барак для больных). Эти бараки были до того переполнены, что часто на одной кровати 4—6 отощавших, как скелеты, голых людей лежали, тесно прижавшись друг к другу.

Здесь были установлены первые случаи людоедства».

«Стена парашютистов. Отсюда с отвесной скалы заключённых сбрасывали в каменоломню».

«Лестница смерти». По ней измождённые узники носили наверх тяжёлые, до 50 килограммов, камни. Когда заключённые добирались до последних ступенек, их сталкивали: они, падая друг на друга, летели вниз, на скалы».

Мы шли молча по лагерю, читали надписи и проклинали, проклинали фашистских зверей. Шли по ярко выбеленным подвалам лагеря, по чистым камерам. Зачем здесь побелили? Зачем все закрасили? Ведь на стенах были предсмертные записи, люди, уходя на казнь, расписывались кровью!

Почти двадцать лет, как закончилась война. И несмотря на время, на то, что все кругом старательно вычищено, в подвалах до сих пор невыносимо пахнет трупами.

…Всю дорогу до Вены мы ехали молча. Рядом со мной сидел парень из Москвы. Злой, бледный, как смерть.

Уже в Вене он сказал мне: «Ты знаешь… У меня два брата сожжены в Маутхаузене…»

* * *

Огромное старинное кладбище — вторая после Венского леса достопримечательность и гордость Вены. Кладбище-музей. Многие его памятники украсили бы лучшие музеи мира. В центре кладбища пять надгробий музыкальным звёздам — Брамсу, Штраусу, Шуберту, Моцарту, Бетховену.

А вот надпись на могиле, которой открывается бесконечно длинный ряд точно таких же скромных, аккуратных могил: «Вечная память любимому Леве от матери, брата и сестры». И чуть пониже: «Гвардии младший техник Ореховский Лев Филиппович погиб смертью героя в боях за Вену 8 апреля 1945 года. Спи, наш боевой друг, доблестные танкисты вечно будут хранить память о твоих боевых делах».

Таких могил — тысячи. И на всех — дата весны 45 года. Тысячи советских людей положили здесь свои головы, не дожив немногим больше месяца до Дня Победы. На всех могилах — цветы.

В центре Вены, на площади Шварценберг, стоит большой монумент павшим советским героям. Далеко в голубое небо уходит шпиль. Вверху советский воин-освободитель с автоматом на груди держит в руках развевающееся знамя.

Здесь день и ночь дежурит полиция. Когда мы с венком в руках направились к памятнику, полицейский преградил дорогу:

— Нельзя.

— Почему? Мы из Советского Союза.

Полицейский внимательно осмотрел, прощупал венок, потом пропустил. Чуть позже он объяснил, что буквально несколько недель назад фашистские молодчики пытались взорвать памятник. Покушение не удалось. С тех пор это место и охраняется.

1964 г.

Память сердца