Читаем Сборник стихотворений. Понемногу обо всём полностью

Судимым, в стиле ретро.

Силен, кассацию пресечь –

Учитесь злые духи.

Способен лишь карать и сечь

Судейский В.В.Плюхин.

В его семейке благодать,

Высокомерность духа.

По всем параметрам видать,

Что он – простая плюха.

Ему ли до людей – рванин?

Он вежливо – отесан.

Безликий судо-гражданин

Средь кодексов утесов.

Кошка спит и дремлет дед,

Час, как кончился обед.

Политчинуши – бородавки

Расскажут нам о сем, о том…

Брехоугодники подтявкнут,

Услужливо вильнув хвостом.

И, в телеящике картина,

Как благоденствует народ.

На деле: топь, тупик и тина,

Лишь барствует чиноурод.

Юмор


Друг мой выявляет алгоритмы

И спешит теорию внедрять:

– Надо быть достаточно небритым,

Чтоб ума чуток не потерять.

Давно известна главная причина,

Давно известен сумрачный злодей:

Чиновник превращает в мертвечину

Любую из достойнейших идей.

В отличии от своего собрата,

Не знаю нот, скрипичного ключа.

Но чувствую аллегро, модерато

И отличу романс от ча-ча-ча.

Не одолел мелодии науки,

Но радует гармония внутри

И музыки чарующие звуки.

Как праздник, разгоревшийся зори

Я покорен и слушать не устану

Бетховена «К Элизе», полонез

Огинского, хотя и меломаном

Не числюсь, но не представляю без

Той музыки, классической, высокой

Своей судьбы и отдыха души.

Как скучен быт, без жизненного сока,

Так сохну я, без музыки в глуши.

Злой бурьян засорил окружье,

Поле бывшее заросло.

Значит, это кому-то нужно,

Что убито в Руси село.

Производство закрылось дружно

Ходит бывший технарь, скорбит.

Значит это кому-то нужно,

Что завод на Руси убит.

Оглядимся и обнаружим:

Для народа – кругом зима.

Значит, это кому-то нужно,

Чтоб исчезла и Русь сама.

Пусть я не одарен цветов корзиной

И не парю в успехах над страной,

Но, все же, уважаем Мнемозиной,

С усмешкой, наблюдающей за мной.

Когда подкралась полустарость,

Я над проблемами корпел.

И одолела меня жалость:

– Ну как же мало я успел!

Но вот и старость подоспела –

– Коварной немощи змея,

Я понимаю – жизнь пропела,

Но все же что-то сделал я.

Есть приспособленец закаленный,

Он любой режим переживёт:

Бывший коммунист, баптист, «зеленый»,

Если надо, он – республиканец,

Если надо – стойкий монархист.

Он любой исполнит полит-танец,

Приспособник – иллюзионист.

Коль у вас проблемы нет,

Смело лезьте в интернет.

Только кликни, загляни

И появятся они.

Юмор

В холоде маленько прикорнули

И схватили насморка чуток.

Чтобы мы в соплях не утонули,

Существует носовой платок.

В полях, лугах – чертополох,

Во власти – чинодрал-кудесник.

Для них народ – наивный лох.

Глумится временщик – наместник.

Ни видно перспектив ни зги,

Одни чиновные метанья.

И заморожены мозги,

И заморожены мечтанья.

Долго думали: мы – скала,

В вечной юности не устанем.

Только очередь подошла

Оказаться и в старцев стане.

Как будто к койке я прирос,

Страдаю недугом не книжным.

Проклятый остеохондроз

Сделал меня малоподвижным.

Либеральни скукожилась орда.

Пропал снобизм, исчезла вонь с плевками.

А как мололи эти господа

Презренные, своими языками.

Другое налетело воронье,

Те мелят тоже, но – поосторожней.

Ворьё, оно останется ворьем,

Как ни загримируй либеро-рожи.

Юмор

Юра мучался у стола:

Не идёт стих – хоть лбом о стенку.

Это муза к нему не шла

Муза Карловна Хворостенко.

Над страной многопартийный гам,

Каждый плут ей в верности клянется.

И готов припасть к её ногам,

Если вдруг, по пьяни, где споткнется.

Клоп-столоначальник злющ,

Власти манией он болен.

Ожидаемо – вонюч,

Неожиданно – проворен.

За черной дверью – светлый кабинет.

Сидит хозяин властно-отрешенный.

Он на любой вопрос ответит: нет!

Оттуда выйдешь злой, опустошенный.

Утверждая эстрадное имя,

Дуро-певы идут до конца.

И трясется помятое вымя,

Штукатурка слетает с лица.

Юмор

Минуточку внимания!

Это не спор, не драка.

Кучак достоин звания

Спасителя барака.

Не бормотун блистательный,

А, поднимайте выше:

Охотничек старательный

Барак он обезмышел.

Гонор – выше, нравы – ниже

И коррупции маржа

Как я люто ненавижу

Кабинетных крысо-жаб.

Пустырь, полоненный крапивой

И экс монастырь у реки.

Мешаются водка и пиво,

В пивнушке «гудят» мужики.

Плач, смех, бормотание, крики

И залежи тел на траве.

Не иконописные лики,

Каскады похабных словес

Все лето, на лоне природы,

Лентяям раздолье в пивной.

Казалось им долгие годы,

Что жизни не будет иной.

Исчезли и люди, и «точка»,

И снова возник монастырь

Тут пива не пьют ни глоточка,

Но сильно разросся пустырь.

Юмор

Не забывая ни о ком,

Спешу в ларек за чесноком.

Рыжее гнильё, не улыбайся,

Пряча за улыбкой дикий страх.

Нет прощенья гадине – Чубайсу,

Ждёт его жестокий, верный крах.

Что дрожишь, прохвостина дрянная?

Как желал державе околеть!

Для тебя Россия – не родная,

А чужую можно не жалеть.

Он живёт, жируя и не каясь,

Обмануть пытаясь нас и смерть.

Память долговременна людская,

Не пройдёт! Американский смерд.

Как трудно стремиться к мечте вожделенной,

На нашем недолгом веку и пути.

Свечение звёзд, как подсказка вселенной:

Гори и сверкай, но дымком не копти.

Во все века об умерших скорбели,

Связь поколений бережно храня.

Уж тридцать лет хотят, чтоб мы забыли

Священность эстафетного огня.

И всё гламурно, и прилично, вроде:

Наш мир горит в беспамятства огне.

Тогда забыть придется о народе,

Тогда забыть придется о стране.

Предательски лукавое забвение

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия