Читаем Сборник стихотворений. Понемногу обо всём полностью

– Какой мостыркой? Боль – хоть вой.

Мне дамочка: «Давайте руку.

Как там с давлением дела?

Так, интересно, нука, нука…

Ой, я с таким бы умерла».

– Аорта мучает, зануда,

Днём, вечером, а то – с утра.

Что делать? – «Мне-то знать откуда?

Мы тут, небось, не доктора».

Укол и горсть таблеток с горкой

Мне прописали, а дружку,

Массаж и кучу очень горьких

Пилюль, вдобавок к чесноку.

Пошли назад, чеша затылки.

Загадка, нам не по уму:

Не разобраться без бутылки

Куда ходили и к кому?

Пусть мутные маячат дали,

Но мы-то молоды душой.

А справки нам, конечно, дали.

Хотя бы это – хорошо.

Страна тридцать лет на глиссаде.

Вокруг туман и мутный дым.

По аварийному посадим,

Или починим и взлетим?

Юмор

Курьёзные истории от Кучака

Мой друг Кучак – мужик серьёзный,

Историй разных знает тьму.

Стал мне рассказывать курьёзы,

Давно известные ему:

– Знакомый мой – калымщик Гриша,

Первейший жулик из зараз.

С ним, в пять слоев, мы крыли крышу.

Слупили цену – в десять раз

Побольше, чем нам полагалось.

Ну, ляпнули, как с потолка…

Заказчица чуть проморгалась

И…ставит литр коньяка,

С закуской, это сверх оплаты.

Переглянулись: ё-моё,

Куда ж спешить из этой хаты?

Остались на ночь у неё…

Другой мой кореш – Виты Рощин,

С которым долго я дружил,

Вставную челюсть своей тёщи

В ломбарде как-то заложил.

Да, тёща – та ещё зараза,

Сварливой злобою полна.

Он приласкал её два раза

И… успокоилась она.

А вот ещё был случай редкий:

Мне с детства нравится металл.

На берегу реки Медведки

Наш автосервис процветал.

Кормились, как жуки в навозе

И пили водку тоже здесь.

К нам, ка-то вечером, привозят

Сгружают краном «Мерседес».

Шанс отличится – настоящий,

Подруга-жизнь преподнесла.

Смотались, взяли водки ящик,

Она, подлюка, подвела.

Два дня, без отдыха минутки,

Старались, мучаясь всерьёз

И понял я на третьи сутки,

Что у машины нет колёс.

На выход Барбадоса из-под Британской короны

Из Барбадоса, во вторник, прозвучало:

– Королева старая прощай!

Вот тебе барбадосское: чао,

Ты же в Альбионе не скучай.

При честном народе я,

Власти вороватой:

– Низкоблагородия,

Как вы крысоваты.

Две простыни из парусины,

Подарок с воли не ценя,

БлагоУродия из ФСИНа

Зло отобрали у меня.

Коварная зима пугает непогодой.

Свист ветра, снег с дождём до вечера с утра

Декабрь наступил, а он – вершина года.

Итоги подводить, пожалуй, мне пора.

Что ж, год был недурен и с творчеством в порядке.

Но это для меня, а в мире – злой ковид.

Буксует агитпроп, хрипит без подзарядки.

Посмотрим, чем нас впредь элита удивит.

Окутан мир большой шальным политиканством

И, без заботы жизнь, пожалуй, умерла.

А скоро Новый год и праздничное пьянство,

Ширь планов и еда обильного стола.

Истерику подогревая,

С телеэкрана прёт враньё.

Из слов – завеса дымовая.

А цель? Бог ведает её.

Третье железнодорожное стихотворение

Люблю железные дороги:

Ряжск, Вёрда, Жердевка, Кичкас,

Морозки, Нара, Кондопога,

Казань, Челябинск, Унгуртас,

Алгай, Поворино, Кущевка,

Голутвин, Химки, Вялки, Лось…

Мне ещё с тех времен – хрущевских

В вагонах ездить довелось.

Дорог романтика – ещё бы!

Маршрут гигант Находка – Брест.

А, кстати, станция Хрущово,

Южней Рязани, тоже есть.

Брянск, Вековка, Клинцы, Унеча,

Соседка, Лобня, Воркута.

Слеза прощания и встречи,

Лесосибирск, Чита, Инта.

Движенья вихрь и остановка,

Прижелезнодорожный мир:

Клин, Тверь, Валдай и Вертуновка,

Бийск, Известь, Выша, Армавир.

Легки дорожные словечки

И томный взгляд, глубокий вздох.

Биробиджан, Вторая Речка,

Буй, Галич, Конаковский Мох.

Могучий голос тепловоза,

Или электротяги тишь.

Буденновск, Шелковская, Грозный.

И, сквозь пространство ты летишь.

А путь далекий, или близкий,

Слегка открытое окно.

Северодвинск, Раздоры, Лиски,

Турист, Котельниково, Дно,

Кузнецк, Дебальцево и Бира,

Ясиноватая и Гжель.

Почти в любую точку мира

Стремятся поезда уже.

Тот мудр, кто повидал немало,

В ком жажда знания в крови,

Кто трогал мурманские скалы,

Тамбовский чернозем в яви.

Я знал не одного такого

И улыбались им всегда

Завидово и Конаково,

И Славгород, и Колунда,

И Ветрино, и Кочетовка,

Борисоглебск и Балашов,

И Уссурийск, и Хомутовка,

Степной, Саратовский Ершов.

Пространство преодолевая,

Летит состав и днём, и в тьме.

И байки с чаем согревают

В пути к Тамбову, Костроме…

Романтика в дорогу гонит,

Иль труд обычный, день за днём

Давно не езжу я в вагоне,

Но помню до сих пор о нём.

Цугцванг, на горизонте – крах.

Нет, я не в панике, не ною.

Мошенник, вор и вертопрах

Глумятся над моей страною.

Песок лопатами сорят

По снегу, дворники – мессии.

Зима гуляет по России,

Сегодня – третье декабря.

Нас так усиленно травили

В колонии, от всех зараз.

Иммунитетом удивили:

У нас он выше в десять раз.

Юмор

Мой друг – поклонник идиомы,

Побит за это. Вот дела!

Сидел бы тихо – мирно дома,

Была б цела его скула.

Тяжела российская дорога.

На лжевласть надежду истребя,

Понадейтесь только лишь на бога,

А ещё, конечно, на себя.

Времена, конечно, подловаты.

Воровские, скажем без прикрас.

Ты прости нас, мы не виноваты,

Властью полупреданный Донбасс.

Не страшусь я критики кинжальной.

Что мне лай ублюдо-писарьков?

Псы цепные, как-то даже жаль вас,

Я – свободен, вы в тисках оков.

Поводки, ошейники и будки,

Рьяная готовность услужить,

А я рад, что ни одной минутки

Перейти на страницу:

Похожие книги

Партизан
Партизан

Книги, фильмы и Интернет в настоящее время просто завалены «злобными орками из НКВД» и еще более злобными представителями ГэПэУ, которые без суда и следствия убивают курсантов учебки прямо на глазах у всей учебной роты, в которой готовят будущих минеров. И им за это ничего не бывает! Современные писатели напрочь забывают о той роли, которую сыграли в той войне эти структуры. В том числе для создания на оккупированной территории целых партизанских районов и областей, что в итоге очень помогло Красной армии и в обороне страны, и в ходе наступления на Берлин. Главный герой этой книги – старшина-пограничник и «в подсознании» у него замаскировался спецназовец-афганец, с высшим военным образованием, с разведывательным факультетом Академии Генштаба. Совершенно непростой товарищ, с богатым опытом боевых действий. Другие там особо не нужны, наши родители и сами справились с коричневой чумой. А вот помочь знаниями не мешало бы. Они ведь пришли в армию и в промышленность «от сохи», но превратили ее в ядерную державу. Так что, знакомьтесь: «злобный орк из НКВД» сорвался с цепи в Белоруссии!

Алексей Владимирович Соколов , Виктор Сергеевич Мишин , Комбат Мв Найтов , Комбат Найтов , Константин Георгиевич Калбазов

Фантастика / Детективы / Поэзия / Попаданцы / Боевики
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия