Ошибся тот, кто думал, что проспектесть улица. Он влажный брег стихиистрастей и таинств. Туфельки сухие,чтоб вымокнуть, летят в его просвет.Уж вымокла Как тяжек труд ходьбыкрасавицам! Им стыдно или скушноходить, как мы. Им ведомо искусствоскольжения по острию судьбы.Простое слово чуждо их уму,и плутовства необъяснимый генийвозводит в степень долгих песнопенийдва слова: «Неуже-ели? Почему-у?»Ах, неуже-ели это март настал?Но почему-у так жарко? Это странно!Красавицы средь стекол ресторанапьют кофе — он угоден их устам.Как опрометчив доблестный простак,что не хотел остаться в отдаленьи!Под взглядом их потусторонней ленион терпит унижение и страх.Так я шутил, так брезговал бедой,покуда на проспекте Руставеликончался день. Платаны розовели.Шел теплый дождь. Я был седым-седой.Я не умел своей душе помочь.Темнело небо — медленно и сильно…И жаль мне было, жаль невыносимоЕсенина в ту мартовскую ночь.
Михаил Квливидзе
Дачная сюита
Старомодные тайны субботысоблюдают свой нежный сюжет.В этот сад, что исполнен свободын томленья полночных существ,ты не выйдешь — с таинственным мужем,ты в столовой сидишь допоздна.Продлевают ваш медленный ужиндве свечи, два бокала вина.И в окне золотого гореньявсе дыханье, все жесты твоивнятны сердцу и скрыты от зренья,как алгетских садов соловьи.Когда бы я, не ведая стыда,просил прохожих оказать мне милостьиль гения нелепая звездаво лбу моем причудливо светилась, —вовек не оглянулась бы толпа,снедаемая суетой слепою.Но я хотел поцеловать тебяи потому был окружен толпою.Пойдем же на вокзал! Там благодать,там не до нас, там торопливы речи.Лишь там тебя смогу я целовать —в честь нашей то ль разлуки, то ли встречи.
Михаил Квливидзе
Северная баллада
Только степи и снег.Торжество белизны совершенной.И безвестного путника вдруг оборвавшийся след.Как отважился онфамильярничать с бездной вселенной?В чем разгадка строки,ненадолго записанной в снег?Иероглиф судьбы,наделенный значением крика, —человеческий след,уводящий сознанье во тьму…И сияет пространство,как будто открытая книга,чья высокая мудростьВовеки невнятна уму.