Сборник цикла ВАМПИРЫ

Несколько часов они летали по всей Столице, дважды посетив заправку. Лейтенант даже во время учебы в Академии не помнил такого количества перелетов, а ведь тогда их готовили к серьезным перегрузкам. Планер преодолевал звуковой барьер в считанные секунды, и постоянно испытывать на себе смену давления, смещение вектора гравитации, боль от жестких, военных скамеек в салоне – все это выматывало покруче голода.

Бергштейн выглядел одержимым. Первый допрос оказался самым достойным. Гильермо понял, что отказ Дориана подействовал на генерала подобно катализатору. Светловолосый аристократ ухитрился забыть перчатки в допросной, растрепал свою идеальную прическу, брызгал слюной, то и дело рассказывая о своих полномочиях. За сутки для Гильермо из небожителя он превратился в обычного зазнавшегося выскочку, который непонятным образом занял свое место.

Дважды они спускались в застенки ИСБ. Сначала побывали в центральном филиале, потом в левом крыле здания Академии. Гильермо рассчитывал увидеть Итана, но наставник либо не знал о прибытии Бергштейна с новым подчиненным, либо не стал вмешиваться в чужую вакханалию. Будь у лейтенанта выбор, он бы и сам не стал лезть на рожон. Однако выбора, как вскоре выяснилось, у Гильермо не было. Когда вставал вопрос о том, что для доступа необходима санкция ИСБ, Бергштейн буквально тыкал лейтенантом в лицо офицеров на проходных. Выглядело это с каждым часом все нелепей. Гильермо чувствовал себя чипом на ножках, который используют просто для того, чтобы оперативно получить доступ, «куда надо».

Лица аристократов, офицеров высших чинов, зажиточных граждан Империи, знаменитостей и простых рабочих мелькали перед Гильермо сплошной стеной, и он не мог угнаться за скоростью Бергштейна. Информация откладывалась где-то в подсознании, пока сам Гильермо разглядывал подвески на шикарной рыжеволосой леди, или пока пытался отвернуться от впечатляюще естественной и абсолютно голой знаменитой дивы.

Кого-то Бергштейн ухитрялся запугать, кто-то желал сотрудничать добровольно, но толку от них не выходило никакого. Те же, кто молчал, набрав в рот воды, представляли собой наибольший интерес, но расколоть их сотрясанием кулаков было невозможно. Гильермо начал подозревать, что генерал давно отчаялся и просто по инерции продолжает обходить тех и этих из неведомого списка.

Прошли сутки, и они до сих пор не представляли себе, за что зацепиться.

– Генерал, вас просят срочно выйти на связь, – сказал пилот, когда они сели в планер после визита к эпатажной диве.

Бергштейн подключил связь, а Гильермо отметил про себя важный факт: генерал не был связан кровью с тем, кто стоял за ним. Иначе никакая техника не была бы нужна ему для общения. Старший и младший могли общаться в пределах планеты без каких-либо ухищрений, а передавать друг другу отголоски мыслей и эмоций – хоть на другой край обжитой вселенной. У Гильермо старшего не было – контракт не предполагал такой роскоши. Гильермо обратили вместе с партией других вампиров, и тот, кто проводил процедуру обращения, отказался от них еще до пробуждения. Они проснулись, не чувствуя священной связи, и боль потери была им незнакома. Гильермо даже не мог представить себе, каково это – чувствовать другого вампира старшим. Но аристократия держалась на этой связи с тех пор, как вампиры основали Империю. Бергштейн, очевидно, потерял своего старшего, и это было уже интересно. Аристократ в таком чине без покровителя, да еще в Столице. Невероятно!

– Да-да, я работаю! – рявкнул Бергштейн, поколдовав над наушником.

Короткий разговор с неизвестным расшифровать не получалось. Гильермо понял только, что Бергштейн оправдывается, а все остальное состояло из междометий и неопределенных восклицаний. Генерал остался неудовлетворен, разозлился еще больше, и они, вопреки ожиданиям Гильермо, отправились в бордель.

«Дорогой майор Вайзман», – сочинял лейтенант, пока Бергштейн отсутствовал в кабине планера. – «Дела мои не так уж плохи. Сегодня, например, я побывал у певицы леди Шарлотты де Бофе, а также посетил известное злачное местечко «У донора», хоть меня и не пригласили внутрь».

Самоирония помогала Гильермо не сойти с ума.

Бергштейн вернулся спокойным и расслабленным, от него за версту разило свежей кровью. Гильермо смотрел с завистью, но генерал раздал рядовым, лейтенанту и пилоту по фляжке. Проставился. Они пили кровь, поглядывая на яркую вывеску, и думали об одном и том же: «Такое нам не светит никогда».

Некоторые вампиры копили деньги для Охоты или для таких вот борделей несколько тысяч лет. Доступ сюда можно было выкупить за баснословные суммы. Заведения для аристократов требовали сказочного влияния и огромных расходов. Держать смертных в центре Столицы Империи, само по себе, было той еще задачкой, а уж поддерживать их при ежедневном «обслуживании» – поистине искусством. Гильермо не замахивался на такие высоты, понимая, что, даже выкупив право провести один вечер в таком вот борделе, он будет выглядеть там белой вороной, и хорошо еще, если ему не подсунут больного донора.