Сборник цикла ВАМПИРЫ

Уже в начале следующих суток, когда искусственный рассвет занимался над зданием ИСБ, где генерал допрашивал очередную мелкую сошку, они разошлись. Гильермо отправился спать в казарму для оперативных сотрудников, где ему выделили койку и безвкусный после фляжек от Бергштейна паек.

Вокруг сидели такие же контрактники. Гильермо смотрел на них через призму открывшегося нового мира, к которому приблизился за истекшие сутки на несколько очень широких шагов. Все прежние планы казались в такой перспективе смехотворными. Что ему светит? Место майора Вайзмана, которого пустили в утиль, как только кому-то там наверху приспичило проверить, все ли в порядке с ненаглядным Элджероном? Гильермо думал об Империи и о том, насколько одни вампиры в ней отличались от других. Для таких, как Николас или Дориан, существа вроде Гильермо были даже не муравьями, а крошечными точками. Лишенными всякого смысла в разрезе эпох.

Он думал о том, что когда-то, еще до создания Империи, люди представляли для небольших групп вампиров настоящую угрозу. Что они могли бы поделать теперь? Восстания, требования террористов – все это казалось глупой шуткой в мире, где такие, как Дориан, добровольно сидели под домашним арестом. Мир показался Гильермо абсурдным и нелепым, и с этой мыслью он забылся тревожным сном, вспоминая бесконечную череду лиц, увиденных сегодня.

«Хорошо спится, мальчик?» – сквозь сон он услышал знакомый голос. Это было странно и… страшно. Гильермо попытался проснуться, но сон не отпускал, медленно превращаясь в липкий кошмар.

«Кто вы?»

«Мы виделись недавно», – сказал голос. Слова звучали сразу в голове, и от этого создавалось ощущение, что мозг Гильермо просверлили насквозь.

«Что вам надо?»

«Деловой подход – уважаю», – голос усмехнулся, разрывая черепную коробку волнами адской боли. – «Твой Бергштейн собирается убить Элджерона, если ты сам еще не понял этого. Как только ему не нужен будет твой значок ИСБ, он убьет тебя, не оставив даже горстки пепла. У него есть имя, но почти нет связей. Его группе сели на хвост, и он мечется, как рыба, выпрыгнувшая на корку льда посреди весны».

Гильермо пытался обхватить голову руками, но руки спали, в отличие от его сознания, и бесполезно было заставлять их облегчить боль хоть на секунду. Загадочному голосу, казалось, чужие страдания важны не были.

«Завтра он пойдет к одному вампиру, моему старинному приятелю. Мне нужно передать ему послание. Возьми бумагу и грифельный карандаш. В ИСБ у интендантов этого добра навалом. Напиши на бумаге «174087» и передай ее».

Мозг горел, сознание цеплялось за обрывки боли, но постепенно превращалось в желе из обрывочных мыслей. Гильермо не понимал ни слова.

«Запомни, «174087» – теперь это код от твоей жизни».

Голос замолчал, и тиски, сжимавшие мозг лейтенанта, отступили. Он смотрел на потолок казармы и там, грубо наваленные кровью, светились цифры: «174087». Гильермо моргнул – цифры исчезли с потолка. Но сознание успешно зафиксировало их.

Лейтенант с гудящей от пережитого головой уселся на койку и посмотрел на стрелку часов – прошло несколько секунд с того момента, как он лег. Ему приснилось даже размышление о пропасти между аристократами и контрактниками? Гильермо тряхнул головой, с трудом встал с койки и пошел в отдел снабжения. Сознание подсказывало подходящие поводы, и когда он говорил запрос интенданту, его голос звучал уверенно и ровно, хотя внутри все тряслось от страха.

Пугало не только то, что было сказано, пугало то, как это было сказано. Гильермо не представлял себе, кто именно пробрался ему в мозг, но ясно было, что этот голос он уже слышал в реальности. Когда? Сегодня? Несколько десятков лет назад? Различать голоса без участия ушей оказалось сложней, чем он представлял себе «в теории».

– На тебе лица нет, – заметил Вайзман, когда Гильермо явился с докладом, – совсем паршиво, да?

– Да, – кивнул Гильермо и поспешно добавил, – да, сэр.

– Да забудь уже, – отмахнулся майор. – Так и знал, что поганца какого-нибудь приставят. Что-нибудь удалось выяснить?

– Простите, сэр, – Гильермо виновато опустил взгляд. Не по уставу – но так врать получится убедительней. – Не могу сказать, сэр.

– Понятно все с тобой, вали отсюда! – разозлился Вайзман, рассчитывавший непонятно на что.

Гильермо шел к Бергштейну, и у него в нагрудном кармане лежала крошечная записка с последовательностью цифр. Страх парализовал все мысли, и лейтенант брел автоматически, используя навыки, которые привили ему в Академии. Приветствие, отдать честь, доложить о готовности, занять место, слушать дальнейшие распоряжения.

– Сегодня мы посетим дворец, – сообщил Бергштейн. С утра от него разило кровью еще сильней, и Гильермо было противно. Жрет каждый день по человеку, а такие, как Дориан и тот же Николас сидят на пайках еще хуже тех, что дают лейтенанту. Но информация о дворце все же была существенной. После всего пережитого Гильермо удивлялся вяло, но перспектива увидеть место, где живет Он, была все равно заманчивой.