Сброд

Его шутка не нашла широкой поддержки среди разбоев, в большинстве своём, всё же опасавшихся Страшного Суда, которым их ещё в детстве запугали набожные матушки и бабушки. Разве что Духовлад криво усмехнулся, так как имел собственные основания сомневаться в непорочности служителей культа Исы. Сам Ворон картинно повертел головой по сторонам, как бы высматривая, не виден ли где свет приближающихся огненных мечей, и не заметив ничего подобного, устремил тяжёлый, недобрый взгляд на остальных знатных пленников, жавшихся в угол. Последние, мгновение назад убедившись, что здесь не имеет значения даже высочайший духовный сан, сразу же отказались от мысли уповать на своё высокое мирское положение, и приготовились послушно выполнять требования захватчиков. По перекошенным от ужаса лицам, Ворон видел это, но всё же официально уточнил, во избежание новых недоразумений:

– Кто ещё желает выразить своё возмущение?!

Никто не ответил. Духовлад, стоявший позади Ворона, решил придать происходящему больше смысла, и, обойдя атамана, сам обратился к сановникам:

– Нам не нужны ваши жизни. Нам нужна только казна Батуря. Откройте нам хранилище, и мы уйдём, не причинив вам вреда! Если же вы не захотите помогать нам добровольно, то нам придётся искать другие способы склонить вас к этому!

Закончив говорить, Духовлад стал вглядываться в лица знатных людей. Сейчас ему вспомнилась толпа работяг на медоварне: те точно так же тряслись от страха, сбившись в кучу посреди своего барака, и боясь вымолвить хоть слово. Оказывается, знатное происхождение никак не влияет на поведение человека перед лицом смертельной угрозы. Эта мысль показалась очень интересной ему, и заставила даже слегка улыбнуться. Но тут его взгляд выхватил человека, пробирающегося из глубины толпы к первым рядам. Человек явно великолепно владел собой, так как вид у него был абсолютно спокойный… или… Духовладу на мгновение показалось, что в глазах этого сановника мелькнула радость, как будто случилось нечто, для него весьма долгожданное. На вид ему было лет сорок, лицо его не впечатляло волевыми чертами, зато в глазах читалось наличие здравого рассудка. Растолкав остальных сановников, от страха потерявших способность двигаться, человек вышел из толпы, но не остановился, а направился прямо к Духовладу, стоявшему метрах в пяти. Приближался он равномерно, не быстро и не медленно, в движениях не проскальзывало ни малейшей нервозности. Всё это было настолько неожиданно и несовместимо с реалиями данной ситуации, что молодой боец даже инстинктивно сделал полшага назад и, сгруппировавшись, взялся за рукоять меча. Остановившись буквально в шаге от главаря, человек медленно поднял руки, повёрнутые открытыми ладонями к Духовладу, показывая, что в них ничего нет, после чего заговорил:

– Меня зовут Афанасий. Я – управляющий этой крепости. Я понимаю так, что вам стало известно, будто Батурий со всей дружиной, выступил на Радовеж. Так же, смею полагать, вы рассчитывали на его длительное отсутствие, в течение которого сможете взять Кременец, завладеть казной, и с ней добраться до безопасных земель. Например, до Белого Края…

Духовладу очень сильно не понравилось то, как спокойно этот Афанасий излагал свои соображения, абсолютно неуместные в данной ситуации, и он грубо его перебил:

– Всё это тебя не касается. Прекрати тратить наше время. Просто открой нам сокровищницу князя, и исчезни с глаз.

Явная грубость в обращении, никак не повлияла ни на манеру разговора управляющего, ни на его выражение лица. Он просто перестал говорить, как только первые слова Духовлада слетели с уст, и как ни в чём не бывало продолжил, едва тот замолчал:

– Ключа от сокровищницы здесь нет. Батурий всегда и везде носит его с собой. Так вот, на счёт ваших надежд…

– Ты не слышишь меня?! – начал основательно раздражаться молодой боец – Наши надежды тебя не касаются! Если нет ключа, просто покажи нам, где дверь, и мы вынесем её ко всем чертям!

Афанасий снова выслушал главаря, и продолжил всё так же спокойно и вкрадчиво: