Сброд

– Надо бы оружие у него отнять – пробурчал Ратибор – Не мальчик, пади… Опытный дружинник. Вдруг психанёт, да в драку полезет… Многих ведь положит.

– Может психанёт, а может не психанёт – возразил Духовлад – Зато, если полезть оружие отбирать, тогда точно отбиваться станет. Обратной дороги в княжью дружину у него теперь точно нет, а вот нам, он ещё неслабо пригодиться может.

– Я с Малышом согласен. Оружие его будет хоть немного успокаивать. Главное, чтоб людей вокруг него побольше крутилось – сказал Вук, и, повернувшись к четверым сопровождавшим их разбоям, грозно скомандовал – Останьтесь здесь, возле этой двери. Впрочем, можете меняться между собой так, как вам будет угодно. Главное, не оставляйте дверь без присмотра ни на секунду. Без меня, к ней никто приближаться не должен. Чтобы ни случилось, сразу ищите меня!

Ратибор решил усилить мотивацию только назначенных стражей, и, обведя их пристальным, недобрым взглядом, процедил сквозь зубы:

– Если узник сбежит, я с вас шкуру спущу! Живьём!

Увещевание подействовало, так как в глазах «караула», засияло искреннее рвение к добросовестному исполнению доверенных обязанностей. Даже Афанасий еле слышно хмыкнул себе под нос, найдя эту картину забавной, после чего сказал разбоям, желая обратить на себя внимание, побудив к важному и для себя делу:

– Теперь пойдём в библиотеку. Там хранится книга, в которой изложены интересующие вас вопросы.

– Погоди с библиотекой – остановил его Духовлад, вспомнивший о ещё одном очень важном, незаконченном деле – Здесь, в крепости, должен находиться человек, предавший нас. Где он?

– Здесь есть один человек, о котором я слышал, будто он был разбойным главарём. Его имя Предраг, это он вам нужен?

При упоминании этого имени, кровь вскипела в жилах Духовлада, а кулаки сжались добела на костяшках:

– Да, он. Проведи меня к нему, немедленно.

– Я бы тоже его повидал – процедил Ратибор, надавив левой ладонью на правый кулак, в пальцах которого угрожающе захрустели суставы.

– И я – тихо поддержал Вук.

– Это несложно. Он совсем рядом – заверил управляющий безразличным тоном, и пошёл в обратную сторону, вдоль ряда деревянных дверей.

Духовлад шёл за ним след в след. Близость вожделенного отмщения, приятно щекотала под ложечкой. Никогда, никогда ранее в его жизни, совершаемая им месть, ещё не была столь ожидаема, и столь неотвратима. Молодого бойца переполняло ощущение некой безграничной власти вершителя судеб. Это ощущение казалось ему вполне заслуженным, и он им гордился. Духовлад представлял себе, как Афанасий отопрёт дверь, подобную той, за которой скрылся Волибор, и его взору откроется вполне уютная и чистая комната, в которой и будет находиться Предраг, встревоженный шумом, доносящимся со двора. Молодой боец смаковал в своём воображении сцену, в которой у предателя глаза лезут на лоб, при виде бывших соратников. Он представлял себе, как Предраг будет ползать на коленях, плакать, умолять о пощаде, но жестокой участи ему не избежать…

Тем временем, управляющий миновал все одинаковые двери, и остановился у торцевой, лишённой зарешёченного окошка. Снова достав из-под полы свою впечатляющую связку ключей, он отворил дверь. Из открывшегося тёмного прохода, пахнуло затхлостью плохо проветриваемого подземелья. Крутые ступеньки и невысокий каменный свод, вели куда-то вниз, где виднелись неясные отблески дрожащего света факелов. Афанасий уверенно зашагал вниз по ступенькам, и его спутники, переглянувшись, осторожно последовали за ним.

Спустившись по ступенькам, они оказались в подвале, не имеющем природного источника света. Помещение было достаточно обширным, примерно десять на десять метров, и четыре факела освещали его довольно сносно, хоть глазам и потребовалось некоторое время, чтобы окончательно привыкнуть к специфическому освещению. В подвале находились разнообразные пыточные приспособления, в большом количестве и на любой вкус. Посреди этого «царства боли» стоял человек, замерев на месте, и с испугом глядя на группу незнакомцев. Он был достаточно крупным, даже казался грузноватым из-за жирка, туго обтянутого рубахой, имел неестественно широко посаженные глаза, узкий лоб и широкое лицо, с отчётливой печатью слабоумия. Паника на его лице усиливалась, начиная приобретать уже плаксивые очертания, а толстенькие ножки, стали нервно потаптываться на месте. Афанасий, как единственный знакомый ему человек, поспешил к уроду с утешениями:

– Не бойся, не бойся! Это хорошие люди, это друзья! Они не сделают тебе ничего плохого!..

Он говорил это нежно и вкрадчиво, как будто маленькому ребёнку, даже поглаживая по плечу, и узколобый увалень, понемногу стал успокаиваться, видя, что незнакомцы лишь удивлённо на него таращатся, не предпринимая никаких угрожающих действий. Через пару минут он окончательно успокоился, и продолжил копошиться у своих страшных орудий, не обращая на пришельцев абсолютно никакого внимания.

– Кто это? – полушёпотом спросил у Афанасия Ратибор.