Счастье моё!

Миша вбирал глотками свободу и особую ментальность этой страны, отныне каждое лето мы будем проводить здесь, и Мишка будет ежегодно проживать два месяца в лучших и самых престижных летних лагерях-школах Соединенных Штатов. Маша Фридман – наша волшебница, наш с Ромой друг, близкий и любимый человек – каждый год придумывала и предлагала нам замечательные летние школы для Миши, и самой чудесной из них был Wellesley College, расположенный в нескольких километрах к западу от Бостона. Колледж занимает огромную территорию красивейшего леса с озерами. Основан в 1870 году как женское учебное заведение, призванное предоставить “отличное образование в сфере свободных искусств женщинам, которые будут иметь влияние в мире”. Здесь преподавал Владимир Набоков, а одной из самых знаменитых выпускниц является Хиллари Клинтон. В старинных зданиях колледжа, похожих на средневековые замки, располагаются факультеты, общежития, библиотеки. А в летние месяцы сугубо женский колледж превращается в чудесный международный лагерь с обширной образовательной программой и занимательнейшими развивающими мероприятиями. Миша здесь провел два лета. Каждый раз, приезжая его навещать, мы с Ромой, бродя по аллеям этого величественного колледжа, восторженно завидовали нашему Мишане и с улыбкой вспоминали пионерские лагеря нашего детства с их немудреным бытом, примитивными развлечениями и убогими занятиями. Тут воспитывается элита страны, и тут проводит свои каникулы наш сын. Есть чему радоваться!

Рома преподавал в Гарварде, а параллельно с летним гарвардским семестром трудилась “Школа Станиславского”, основанная и придуманная Олегом Павловичем Табаковым и Анатолием Мироновичем Смелянским. Эта школа была для любителей драматического искусства, готовых потратить деньги, и немалые, на практическое изучение системы Станиславского из рук педагогов Школы-студии МХАТ. За долгие годы работы “Школы Станиславского” тут преподавали Алла Борисовна Покровская, Юрий Иванович Ерёмин, Олег Павлович Табаков, Андрей Борисович Дрознин, Анатолий Миронович Смелянский, Михаил Андреевич Лобанов, Саша Марин, Кирилл Серебренников, Олег Тополянский… перечислять всех не буду, многие педагоги Школы-студии потрудились на поле популяризации системы обучения русского драматического театра.

С утра все обитатели летней школы работали, укрывшись от жары в кондиционированных залах, а вечером собирались шумные компании у кого-нибудь из гостеприимных бостонских русских. И это, пожалуй, были самые увлекательные события летних месяцев. Под обильную закуску звучали интереснейшие разговоры о театральной жизни, театральные воспоминания, театральные анекдоты и вспыхивали театральные споры. Гостеприимные бостонские друзья не давали нам скучать и хлебосольно зазывали почти каждый вечер то в один, то в другой дом.

Маша Фридман стала за долгие годы нашего пребывания в Бостоне ближайшим другом, человеком, с которым можно радостно отдыхать, без устали разговаривать, делиться сокровенным, быть уверенным в помощи, если таковая потребуется, без стеснения просить совета, путешествовать… Мы, преодолевая расстояния, слышим друг друга, поддерживаем в трудные минуты, радуемся успехам детей, не теряем каждодневную связь. Порой осознаешь, что человек, который живет в одном городе с тобой, с которым видишься чаще, не становится так по-родственному важен, как наша Машуня. Мишка вырос на ее глазах и с ее бостонским участием, и сейчас, когда Миша живет и учится в Бостоне, я спокойна, что рядом с ним есть родной человек.

Традиционно несколько дней мы отдыхали на океане, на живописном полуострове Кейп-Код в 120 километрах от Бостона. Там в уютном доме Гессенов мы проводили выходные дни. Потрясающая, быстро разрастающаяся семья разных, таких неординарных, таких талантливых людей притягивала нас к себе радушием, долгими разговорами за длинным деревянным столом, дружеской простотой и чуткостью общения. Иногда в этом доме каждая из многочисленных комнат была занята гостями, было шумно и весело. Бывало, дом пустел, погружался в сонную тишину, и только два брата – Филя и Даня, в сопровождении нашего Миши, вдруг взрывали затишье хохотом, беганьем, играми.

Я вспоминаю дни, проведенные в доме Гессенов, с грустной улыбкой, как то, что уже никогда не вернуть, и согреваться остается только воспоминаниями: братья Филипп и Даниил уже выросли, превратившись в прекрасных, рассудительных молодых людей; огромный пес Пушкин, привезенный из Москвы и названный так Ромой в честь Театра Пушкина, где он только начинал служить… уже отсутствует на этом свете. А гостеприимный дом стоит на прежнем месте, он удивительным образом почти не меняется и оттого становится еще более дорогим и трогательным, а его повзрослевшие обитатели всегда ждут нашего с Мишаней приезда.