Счастье подобно бабочке...(СИ)

- Все эти месяцы я жил, словно в аду, за мной следили день и ночь, словно за смертником, приговоренным к казни, - сурово отвечал Ригель. - Хоть я и был владельцем графства, но не распоряжался даже собственной судьбой, вокруг меня были лишь лицемеры и лгуны, продавшие за деньги честь и совесть. То же касается и брака с Хьюго. Его прислал мне сам король, и отказаться от женитьбы я не мог. Но брак остался только фикцией, мы с Хьюго не делили ложе. Месяц назад дядя помог мне вырваться из плена, уготованного роком, и я сбежал на юг, купил корабль, чтобы уплыть на западные острова. Приехал в Оклуши за Оли, мечтал обнять и увезти с собой, но вместо этого узнал, что он покончил с жизнью, прыгнув в реку, якобы потеряв рассудок от того, что его дядюшка наставник стал калекой. Я не поверил в это ни на миг, он никогда бы так не поступил. Поэтому остался, чтобы выяснить, что же случилось с ним на самом деле.

- Ты опоздал, - устало повторил Эстеван, - поэтому смирись с судьбой и уезжай. Я верю в твою искренность, но это не меняет ничего, увы. Оливьер не захочет тебя видеть, особенно сейчас, ему станет лишь хуже в десять раз. Вы упустили шанс быть вместе с Оли, граф Ривьер.

Он повернулся, чтоб уйти, но Ригель бросился наперерез. Эстеван отшатнулся от его протянутой руки, словно увидел двери в подземелье ада.

- Что за?.. - растерянно пробормотал Ригель, отдергивая руку. - Не переносите прикосновений, почему?

- С чего мне отвечать на твой вопрос? - пробормотал отшельник. - Прощайте, Ривьер Со.

- Постойте! Вы же понимаете, что Оли оставаться здесь нельзя. Маклир не остановится, он явится к вам с обыском, и очень скоро. Он обвинит вас в укрывательстве сбежавшего раба, и вы не сможете ни защитить Оли, ни уберечь от мести обезумевшего негодяя. Его наемники за деньги сделают любую подлость, станут убийцами и лжесвидетелями, лишь бы им заплатили звонкую монету. А если Оли попадет к Маклиру, не мне вам говорить, что с ним случится!

Эстеван повернулся к Ригелю, свет лампы выхватил из полумрака комнаты его печальное лицо. Он колебался, эта нерешительность сквозила в нем, в движении навстречу и мучительной борьбе, заставившей сжать пальцы в кулаки и прикусить в раздумье нижнюю губу.

- Черт бы побрал всех альф на этом свете! - зло выругался он и рубанул ладонью воздух. - Несчастный парень только начал приходить в себя, если можно назвать так то, что он стал изредка гулять возле пруда и ужинать со мной в столовой. Я так надеялся, что за горой он в безопасности, но нет, его никак в покое не оставят!

Он вдруг схватился за сердце и начал оседать. Другой рукой нашарил грубую скамью и рухнул на нее. Ригель присел на корточки, пытаясь заглянуть ему в лицо. Глаза отшельника были полузакрыты, на лбу блестели капли пота.

- У вас тяжелое дыхание, господин Эстеван. Наверняка неровный пульс. Я лекарь, разрешите вам помочь. Не беспокойтесь, я не прикоснусь к вам больше, чем необходимо. Смотрите, только пальцами к запястью. Вот так, это совсем не страшно.

Как Ригель и предположил, пульс бился часто и неровно. Эстеван перенервничал, и сердце дало сбой. Надо бы дать ему успокоительный отвар, но в сумке у него лишь самые необходимые снадобья. Вот разве что попробовать акупунктуру, иглы всегда при нем, сейчас это единственное средство снизить боль и привести сердечный ритм в порядок.

Поставив иглы, граф проверил пульс и облегченно выдохнул, услышав, что удары стали реже, а легкие очистились от хрипов. Эстеван глаз по-прежнему не открывал, но поза изменилась, он расслабился, как будто сбросил груз, который до сих пор нес на плечах.

- Вам лучше, господин Эстеван? - заботливо спросил Ригель. - Вы слышите меня?

- Как вышло, что вельможный граф стал лекарем? - пробормотал отшельник, выпрямляясь станом.

- Вы же наслышаны о всех столичных новостях, - с горькой иронией заметил Ригель. – Мне нет нужды вам говорить о том, что двадцать лет назад отец лишился титула и дома по вине Филлипа. Наша семья была разрушена, мы потеряли все. С тех пор я жил совсем не беззаботной жизнью, и зарабатывал на хлеб тяжелым лекарским трудом. Я к этому привык и не хотел иного, но посчитал своим священным долгом исполнить волю старика отца и дать ему возможность умереть спокойно, поэтому и доказал в суде коварство графа Рю. Однако то, что получил в итоге, принять не смог и предпочел свободу золоченой клетке. Оливьера я полюбил еще в столице, но отпустил с наставником сюда, чтоб уберечь от рабства. Эстеван, разрешите мне его увидеть! Я постараюсь убедить…

- Ты что, оглох, граф Со? Или не понял, что я говорил тебе? Оливьер пережил насилие, он подошел к той роковой черте, после которой нет возврата к прежней жизни. Мало того, он ждет ребенка, ненавидя этот плод всем сердцем, что для омеги противоестественно и страшно. Ты думаешь, он будет рад тебя увидеть?