Счастье в мгновении. Часть 3

— Ми-Милана… — заговаривается он размягченным голосом; его разум заходит в тупик. — Я не имел намеренной цели тронуть твою… Э-м-м… Ни в коем случае. Я и не мог мысли допустить, что ты вот так отреагируешь… — оправдывается он, чего я никогда не слышала от него. — Ведь изначальным поводом к разговору с тобой была не та причина, о которой ты подумала. Я вовсе не желал говорить то, о чем всего лишь спросил тебя. Твои товарищи-модели переживают за тебя, вот и забили тревогу. — При этом он начал порицать меня, прежде чем спросить, как у меня дела. Его волнует только то, чтобы к нему не было претензий, а на других… на других ему, как до звезды. Слишком я была наивна, когда думала, что его расположение ко мне изменилось. Он просто-напросто увидел в нас с Джексоном лиц, способных выиграть конкурс, и, чтобы не заниматься долгим поиском, поставил напротив наших имен галочки.

— Как только я приехал, они коллективно попросили меня поговорить с тобой… — Максимилиан не на шутку обеспокоен. Раскрасневшись, выкручивая руки, лежащие на столе, он видит, как я закрываю руками глаза и не успокаиваюсь. Но я уже ни во что не верю. И не верю в его искренность.

— Миланочка… Я полон неизменного сочувствия… Если ты из-за того, что я напугал тебя, что выдам вас, то… не нужно. — Не нужно? А что было до того? «Не дерзай питать и даже тени надежды, что я встану на вашу сторону». — Если для вас это так важно… — страшно взволнованно произносит он. Моя грудь вздымается от частых рыданий. — Что с тобой, Миланочка? У тебя утомленный вид. Как твое здоровье? Быть может, предоставить тебе выходные дни? Недельку? Две?

С каких это пор в его вопросах проскальзывают чувства заботы? Я выпрямляю спину, опускаю руки от лица и, сморгнув влагу, заволокшую глаза, ошарашено таращусь на него. К чему бы ему говорить это мне? Боится, что я наговорю про него?

Перед уходом, я холодно оброняю два слова, с остановкой, стоя спиной к нему:

— Предоставить. Две недели.

— Конечно-конечно, Миланочка. Сделаем, даже не переживай, поправляйся, что ты… Ты и впрямь не здорова! Ты бледная-бледная, так нельзя! Нельзя! — Он вскакивает с места и тараторит, что прямо же в эту же минуту напишет распоряжение о моей короткой отлучке, и при этом все время долдоня: — Конечно-конечно, Миланочка. И что же ты не сказала раньше? Другим скажем, что ты нуждаешься в отдыхе! И не думай даже! Отдохни, отдохни, Миланочка. — Сбитая с толку, я перевариваю появляющиеся, рассогласованные мысли. Не попрекнув меня за мой тон, так он еще и беспокойно печется обо мне? Напуган чем-то? Или такое действие на него произвел шквал моих сгрудившихся эмоций? Я смогла поставить его на месте? Чудаковато! Как бы то ни было, но неукротимое желание обрести спокойствие сподобило меня согласиться на отгулы — то, в чем больше всего я нуждаюсь.

Оказавшись дома одной, покамест Даниэля повезли на обследование, я бросаюсь на постель, ввергаю себя в сон, прижав щеку к руке. Открываю глаза, смотрю на опустевший дверной проем. Перевожу взгляд на часы. Прошло только десять минут. Мое пребывание в этом доме застыло во времени. Часы нарочно тянутся томительно. Мучительно тянущаяся внутренняя боль она же, как болезнь, которая без лечения не проходит.

Я в полной растерянности. Я не могу выплыть на поверхность. Я не могу собраться. Я не могу совладать со своими чувствами и меня то туда, то сюда качает, как маятник. Я всегда чему-то противостою, пытаюсь не сдаваться — сама этому всех учила, но сейчас так глубоко поражены мои мысли и в таком потерянном состоянии живет моя душа.

И так я лежу. С виду — погруженная в думы, внутри — раздавленная, шатающаяся от оказавшегося положения, подкрепленная странным состоянием неугасающей тревоги, как будто еще не все произошло и следует быть готовой к очередному спектаклю судьбы с моим главным участием.

Глава 53 Милана

Проходит еще одна неделя.

Я по-прежнему слепа к движениям сердца увечного мужчины, глуха к его пламенным мольбам о любви, выражающихся в потоке нежности, изливающейся на меня в букете любовных чувств, непогрешимой искренности выражений… Я бреду по туннелю, у которого нет выхода. Подчинившись тягостной необходимости, ощущая себя покинутой, я околеваю каждую минуту. Жизнь словно покидает и меня, и я вот-вот померкну.