Счастливая звезда графини Анны

По пути в Оксфорд он обещал вдовствующей графине, что даст ей время ближе познакомиться с внучкой и объяснить ей ее права. Вступление в светское общество, готовое разорвать чужаков на клочки, независимо от знатности их семьи, нужно провести осторожно, в тщательно подобранной обстановке. Он не хотел, чтобы в связи с дебютом Аннабель вспоминали его отношения с леди Кэтрин Дроморн. Конечно, он тоже не подумал, когда поселил Аннабель в квартире, где прежде жила его любовница. Поэтому он полностью устранится из ее жизни, пока не стихнут любые слухи и сплетни.

Но он чувствовал себя одиноким и покинутым, а после разговора с Хантингтоном злился и досадовал.

В Оксфорде Аннабель схватила его за руку… Ему хотелось взять ее на руки и отнести домой. Он не переставал волноваться за нее; ему не терпелось убедиться в том, что ей ничто не грозит.

Потрясение от того, что нашлась ее бабушка, сказалось и на ней; он отчетливо это видел. Но, помимо волнения, он увидел в ней новую радость, которой раньше не было.

После того как Хантингтон уедет, ему предстоит позаботиться о том, чтобы ей и дальше ничто не грозило; пока больше он ничего сделать не может. Ему нужно на время отпустить Аннабель, чтобы найти ее вновь, дать ей время понять, кто она такая на самом деле.

Один вопрос не давал ему покоя. Выберет ли она его вновь? Он понимал, что все молодые холостяки из общества будут восхищаться ею и начнут увиваться вокруг нее.

Но обещание есть обещание; он собирался сдержать слово. Через шесть недель вдовствующая графиня Анналина Теннант-Смайт устроит в честь внучки роскошный бал в фамильном особняке на Гроувенор-сквер, и тогда он откровенно признается ей в своих чувствах.

Глава 14

Несколько часов Аннабель прихорашивалась, примеряя красивое шелковое платье, чтобы переливчатые рукава сидели как надо, а верхняя юбка из органзы с вышивкой в виде листьев падала складками нужной величины, по последней моде. Она решила, что персиковый цвет ей к лицу, так как оттеняет темные волосы и белизну ее кожи. Ленты того же цвета подчеркивали тонкую талию, а вырез обнажал красивые плечи.

Аннабель пыталась чуть подтянуть платье, потому что вырез казался ей слишком смелым, но портниха и слышать ничего не желала. Она решительно поправила на ней платье с мягким укором:

– Миледи, нельзя прятать такую безупречную кожу, как у вас, и грудь, на которую приятно посмотреть! Мне часто приходится одевать девиц далеко не таких красивых, как вы, зато куда более высокомерных без всяких на то оснований! Вы станете первой красавицей бала, и ваша бабушка будет довольна. Сомневаюсь, чтобы я могла даже в Париже найти более красивое платье или более красивую женщину, которая бы в нем блистала.

Бель решила поверить мадам Эрве на слово, потому что она понятия не имела о последних модах в области бальных платьев; да ей и не особенно хотелось это выяснять. Ее тревожила сама мысль о том, что она окажется в центре всеобщего внимания.

Ей хотелось, чтобы первый в жизни выход в свет принес ей хоть немного радости. В последние недели она потратила много времени на изучение танцевальных па и сложных правил этикета. Она училась вести себя как подобает истинной леди.

Приедет ли Торн на сегодняшний бал? Пригласит ли он ее на танец? Понравится ли ему новая, улучшенная леди Анна Элизабет Теннант-Бьюкенен? От женщины, которую он видел в Уайтчепеле, в ней почти ничего не осталось.

В Хайвик он не приехал. Не явился с визитом в их загородное поместье, чтобы повидать ее.

И только на этой неделе бабушка объяснила: она взяла с графа Торнтона слово, что он не будет приезжать к ним с визитами. Ей хотелось наверстать все потерянные годы. Неужели он ее отпустил? Неужели бросил ее и зажил своей жизнью? Когда он предлагал ей выйти за него замуж в доме своего друга-изобретателя, он ни слова не сказал о любви. И то, что он поселил ее в комнатах бывшей любовницы, тоже не свидетельствует о благородных намерениях…

Да, она понимала, что он хочет заполучить ее, причем очень сильно. Настолько сильно, что даже предложил ей брак… как он его понимал.

К ней вошла бабушка; она держала в руках продолговатый винно-красный футляр.

– Анна, эти драгоценности принадлежали моей матери, а до нее – ее матери. Хочешь сегодня надеть их?

Она щелкнула замочком. Внутри лежали ожерелье и серьги с сапфирами и бриллиантами; они были так красивы, что у нее захватило дух. У Бель никогда не было украшений, если не считать браслета, да и тот она вернула Торну.

– Какая красота!

– С ними все узнают, что за тобой стою я, а для светского общества это немало.

За последние шесть недель она многому научилась. Бабушка оказалась женщиной образованной, гордой и страстной. Она взяла ее и ее тетку под свое крыло и заботилась о том, чтобы они ни в чем не нуждались.