Счастливая звезда графини Анны

Аннабель стояла справа; в своем шелковом платье она была ослепительной красавицей. Волосы были забраны наверх, но кудри обрамляли лицо. Она совсем не напоминала знахарку из Уайтчепела, которая носила старые, не идущие ей платья и странные платки и шали. Однако хотя внешняя отделка изменилась, он разглядел в ней ту же спокойную уверенность, которая всегда привлекала его, и здравый смысл. Другие тоже это почувствовали; по залу пробежал шум.

Когда гости стали подходить к ней, чтобы представиться, он заметил, как происходящее радует ее; она поднимала руку точно как надо; она улыбалась и говорила каждому что-то приятное. Как нетрудно было догадаться, она одерживала одну победу за другой; представленные гости ненадолго отходили, уступая место другим, но вскоре снова возвращались, стараясь быть поближе к ней.

Победу одержали красота, изящество и что-то еще, не поддающееся определению.

В голову ему пришло слово «вовлеченность». Она не казалась ни напыщенной, ни надменной; она выглядела воплощением доброты и проницательности.

Вдруг Литтон понял, что больше не может этого выносить; извинившись перед друзьями, он подошел к застекленным дверям сбоку залы и вышел на широкий балкон.

Он ухватился пальцами за каменную балюстраду. Его мутило; стало жарко. Если все пройдет плохо?..

Теперь на балкон выходили и другие, чтобы отдохнуть от шумных, переполненных залов. Он невольно подслушивал, о чем они говорят.

– Я еще не встречал женщин красивее леди Анны; и она такая… настоящая! Ее реплики совсем не похожи на пустую болтовню, какую мы вечно вынуждены выслушивать!

– Оно и к лучшему. Вы видели Фредерика Алли? Она его совершенно покорила, как и Алерика Карсуэлла.

– Как и всех остальных холостяков из общества и даже нескольких женатых мужчин. Как по-вашему, где она все это время пряталась?

– По словам брата вдовствующей графини, во Франции. Жила где-то в окрестностях Парижа.

– Не сомневаюсь, не пройдет и месяца, как она выйдет замуж. Так и представляю: в эту самую минуту, когда мы с вами разговариваем, многие мужчины репетируют брачное предложение.

Литтон отошел подальше, чтобы не слушать. Она столько времени провела вдали от общества, что ему хотелось, чтобы она порадовалась теплу, поняла, что такое успех, и научилась им наслаждаться. Анналина Теннант-Смайт прекрасно обучила внучку; ее внешность, наряд и поведение были безупречными. Она казалась воплощением идеала женщины, которая вызывает восхищение у всех. Никто не мог бы отыскать у нее ни единого изъяна.

Ему нужно уйти; пусть она сама выбирает, кого любить. В конце концов, он предложил ей свою руку, но она ему отказала. Больше всего он хочет, чтобы она была счастлива. Поэтому он должен просто уйти отсюда и поехать домой. Она знает, где он живет, но не приехала к нему. С тех пор они ни разу не виделись.

Аннабель заметила, как к ней подходят друзья графа Торнтона, и стала невольно оглядываться, надеясь увидеть его. В ней нарастало разочарование. Графа нигде не было. Вздохнув, она пожала протянутую руку Селесты Шейборн и поблагодарила ее за то, что та пришла.

– Леди Анна, как только я вас увидела, должна была догадаться, что вы и есть пропавшая наследница! Теперь я понимаю: на это указывало очень многое!

– Называйте меня Анна; я очень рада видеть вас всех.

– Торн куда-то запропастился.

– Значит, его нет в Лондоне? – Бель старалась не показывать сожаления, но поняла, что ей это не удалось.

Селеста покачала головой:

– Нет, я хочу сказать, что он где-то здесь, в этом огромном зале, но мы его, кажется, потеряли.

– Он пошел выпить. Для храбрости, наверное, – усмехнувшись, заметил Орельян. – Хотя я не сомневаюсь, что он непременно вас разыщет, как только основная масса гостей разойдется.

– Да, народу очень много, – ответила Аннабель, жалея, что нельзя пройтись по залу в поисках неуловимого графа.

– По-моему, это верный признак удачного дебюта. Шей считает, что к завтрашнему утру вы получите множество брачных предложений, а тот, кого вы выберете, может считать себя счастливчиком.

– От всей души надеюсь, что этого не произойдет. – Слова слетели с ее губ, хотя она понимала, что подобные мысли не особенно ценились здесь, в самом сердце светского общества.

Селеста расхохоталась:

– Помню, я чувствовала то же самое, как и Вайолет. Аннабель, вы знакомы с женой Орельяна?

Бель с улыбкой обернулась к незнакомой рыжеволосой красавице. Такого яркого оттенка волос, как у нее, Аннабель в жизни не видела.

– Нет, я еще не имела удовольствия… Очень рада!

– Это я рада познакомиться с вами, леди Анна. Я так рада, что ваши родные нашли вас и привезли домой.

Еще никто ей такого не говорил; Аннабель сразу же почувствовала симпатию к Вайолет де ла Томбер. Во взглядах обеих женщин светились чувство юмора и определенная дерзость, хотя обе скрепя сердце подчинялись условностям светского общества.

Ей очень захотелось подружиться с ними, найти искренних и прямых друзей, не скованных условностями. Ей хотелось взять их за руки и увлечь с собой; они заслонили бы ее от надменности и снобизма, которые господствовали здесь.