Счастливчик

Соляк заметил, что раза два-три подряд Марек опоздал на службу. Согласно распорядку, он должен приходить на корабль в семь утра, а являлся почти перед подъемом флага, а однажды даже позже. Соляк поручил своему заместителю выяснить причину опозданий и доложить ему. Лямут сослался на то, что он живет за городом, а поезд, на котором он ехал до Гдыни, опоздал. Поезд опоздать мог, это бывает, но Марек явно что-то скрывал, потому что в тот день он ходил по кораблю как хмельной. Это уже било слишком, и Соляк вызвал его к себе «на ковер». По разным причинам он не хотел вести с ним разговор один на один и пригласил на беседу боцмана Домбека, как секретаря партийной организации. Но уже в самом начале разговора произошла заминка, а вернее сказать, стычка между командиром и боцманматом. Соляка разозлили уклончивые ответы Лямута, и он повысил голос, а тот уперся, и, кроме уставных «так точно» и «никак нет», из него ничего вытянуть было нельзя. Соляк заявил боцманмату, что такого отношения к службе он не потерпит, а в случае, если подобное повторится, постарается списать Лямута с корабля. Командир уже заканчивал неудавшуюся, по сути дела, беседу, как попросил слова молчавший до сих пор Домбек.

— У меня есть предложение, товарищ капитан.

— Пожалуйста.

— Марек, то есть гражданин боцманмат Лямут, оправдывается тем, что его молодая жена, как говорится, в интересном положении, что он по ней тоскует и с ее родителями не очень ладит, ну и ездить ему далеко. Что правда, то правда, с поездами у него одна морока. Так вот, если гражданин боцманмат Лямут согласится, я хотел бы в присутствии гражданина капитана сделать такое предложение: я тебе, Марек, одну свою комнату уступлю, до тех пор пока ты сам квартиру не получишь. Согласен?

Лямут вскочил со стула, обрадованный и одновременно пораженный предложением своего товарища.

— Как это так, Юзек, ты меня хочешь пустить в собственную квартиру?

Не меньше Лямута был удивлен необычным предложением боцмана и капитан Соляк. Но он дипломатично молчал, давая возможность Домбеку довести дело до конца. Домбек, как всегда серьезный, встал со стула.

— Ты что, не слышал? Квартира у меня большая. Дочка выросла, уезжает от нас, будет жить в интернате — это нужно для продолжения ее учебы. Ты поживешь какое-то время у нас, а потом дела у тебя наладятся, получишь квартиру. Думаю, командир тебе в этом поможет. Правда, товарищ капитан?

Что можно было ответить? Соляк подтвердил, а Домбек и Лямут пожали друг другу руки…

Снова рев ветра, холодное дыхание моря и струя воды, а вместе с ней в каюту ввалился подпоручик Сломка. Он был мокрый с головы до ног.

— Ну как там?

— Хуже не бывает, гражданин капитан: видимость — ноль, к тому же дождь моросит, а волна с головой накрывает.

— Так что ты советуешь?

— Корабль держится хорошо. До базы недалеко.

— Люди измотались. Столько дней… А ты как себя чувствуешь?

— Самое плохое позади, гражданин капитан. Люди тоже в порядке. Тяжелее всего в машинном…

— Должно же это когда-нибудь кончиться.

— Уже целый час штормит. Корабль справляется. Так ведь не впервой, у Борнхольма было не лучше.

— Смени верхнюю вахту и еще раз проверь пеленг. И куртку возьми сухую, а то растаешь.

— Слушаюсь, гражданин капитан!

Подпоручик Сломка только второй год плавал на «Морусе», а уже дослужился до такой ответственной должности, как заместитель командира корабля. И все из-за того, что, несмотря на свою почти девичью мягкость и не очень внушительную фигуру, это был чертовски способный офицер, а знаниями набит не хуже иного профессора. Маменькин сынок откуда-то из-под Лодзи, к ужасу немного обмещанившихся родителей, заявил, что он станет моряком и к тому же военным. А следует сказать, что почти не было выхода в море, когда бледный как полотно замкомандира не платил бы дани Нептуну. Штурманское отделение Высшего военно-морского училища Сломка закончил в числе первых и, воспользовавшись предоставленным ему правом, выбрал тип корабля, на котором хотел служить, — малый ракетный корабль. Командир дивизиона направил его к Соляку.

— Так или иначе, сынок, Нельсон тоже не был богатырем, — ответил командор Скочек Соляку, когда тот через несколько дней рассказывал ему, что новый офицер похож на замухрышку.