Счастливчик

– Проходи, Сергей. Занимай место напротив нашего замечательного гостя. Мы уже беседуем с ним. Вот, хотел у него спросить, воевал ли кто-либо из его родственников?

– Мои родители погибли на фронте, – мысленно перекрестившись, ответил Ростовцев. – Наверное, вам это уже известно.

– Почему вы так думаете?

– Потому что у вас работа такая.

– Молодец. Не догадываетесь, зачем вас позвали?

– Может быть, мои родители не погибли? – дерзнул Веня.

– Нам тоже этого хотелось бы, – сказал полковник, – но, увы… давай, майор.

– Вениамин, – наклонился к гостю Афонин. – Вы политикой интересуетесь?

– Не фанатею, но смотрю и читаю новости…

– Что вы сказали?

– Интересуюсь, конечно.

– Вы в курсе, что сейчас происходит в Чехословакии?

– Да. Там случился контрреволюционный мятеж, а войска Варшавского договора его подавили.

– В целом верно. Когда вы лично узнали об этом?

– Как и все, дня три назад из новостей по радио.

– Тогда что вы скажете на это, – он потряс серой папкой, завязанной белым шнуром. – У меня имеются сведения, что в ночь на первое января этого года вы утверждали, что в августе в Чехословакию будут введены советские войска.

– Не знаю, бред какой-то.

– Но ведь вы это сказали. Есть несколько свидетелей. Мало того, вы тогда также заявили, что причиной ввода войск будет бунт.

– Мы встречали Новый год, выпили. Ну, и несли всякую чепуху. Извините…

– Причем тут «извините». Вы хотите сказать, что произнесли это неосознанно. Выдумали и произнесли. Так?

– Думаю, что так.

– Кроме того, вы там сказали, что подобное ждет Польшу в восьмидесятом году.

– Не помню.

– Польша действительно взбунтуется?

– Не знаю, товарищ майор. Надо дождаться восьмидесятого года и проверить, – попытался пошутить Веня.

– Вы еще говорили, что социалистическое содружество держится на страхе, а не на идейной основе. Вы же комсомолец.

– Если это действительно имело место, то раскаиваюсь. Я так не думаю, – принялся сглаживать ситуацию Ростовцев, справедливо полагая, что нельзя допустить пристальное к себе внимание со стороны власти.

– Вот что, Вениамин, – вмешался полковник, – по последнему эпизоду мы обязаны вынести вам общественное предостережение с обязательным уведомлением по месту работы, учебы и вашей комсомольской организации. Мы не станем этого делать, но взамен вы должны периодически сообщать нам о ваших мыслях, видениях и так далее. Согласны?

– Согласен, – обрадовался Веня, что вроде легко отделался. – Только позвольте поинтересоваться, как часто и каким образом я буду вам это сообщать?

– Скажем, один раз в квартал с вами будет встречаться наш сотрудник, который сам вас найдет. По необходимости можете и сами обращаться в любое время дня и ночи. Ваш статус по отношению к нам – доверенное лицо. Есть возражения?

– Наверное, нет.

– Хорошо. В данный момент вы ничего нам сообщить не желаете?

– Что именно.

– То, что, как вам кажется, могло бы произойти в будущем.

Веня задумался. Если он вспомнит о том, что точно знает, то есть о развале СССР, о России, Украине и так далее, то, скорее всего, здесь и останется. Однако нужно о чем-то рассказать, что может случиться в скором времени. Но что? Никаких политических событий советского времени он сейчас не помнил. Чтобы это случилось, нужна или какая-либо ассоциация или… бутылка доброго вина. И тут его осенило! В последний приезд к родителям, он читал книгу «История космонавтики». Там были эпизоды, которые шокировали и врезались в память – гибель космонавтов. Сейчас же появилась реальная возможность их спасти. С Комаровым он уже опоздал. Тот разбился в апреле шестьдесят седьмого. А вот Союз одиннадцать…

– Послушайте, Владимир Дмитриевич, – начал он. – То, что я вам сейчас скажу, очень важно…

Полковник вышел из-за стола и сел рядом с Веней:

– Давай, дорогой, давай.

– Мне последнее время снится космический корабль с тремя космонавтами на борту. При посадке они погибают. Произойдет разгерметизация спусковой камеры. Это случится, – Ростовцев нарочито закрыл глаза и наморщил лоб, – в конце июня семьдесят первого года. Фамилия одного из них – Добровольский.

– Лихо, – хмыкнул полковник. – Не то, что я ожидал, но все равно спасибо. Еще есть что?

– Нет, это все.

Посещение Литейного натолкнуло Веню на едва ли не самую главную мысль в его жизни. Он вполне серьезно начал думать о том, что все то, что с ним случилось, далеко не случайно. Кому-то это было очень нужно. Возможно, даже богу. Он послан сюда, как пророк, как Иисус Христос с великой миссией спасти людей и изменить мир в лучшую сторону. Спасение уже началось. Он был абсолютно уверен в том, что теперь никакой катастрофы с Союзом одиннадцать не произойдет.