Счастливчик просыпается!

Счастливчик посмотрел на папу как обиженный ребёнок и попытался повторить своё восхождение с мамой, но и там был быстро водворён на пол. Опечаленный и грустный, он побродил немного вокруг стола, урча и вздыхая, и полез обратно на кресло. Степашка лизнул своего друга в нос и, в знак солидарности, тоже грустно вздохнул.

— Им надо выступать в цирке, — сказала мама. — Они чудесная пара. Их даже не нужно ничему обучать. Вы бы видели, как Степашка сегодня охотился за большой гусеницей, которая переходила дорогу у калитки! Он так фыркал и скакал вокруг, что можно было подумать, что он наткнулся на целого удава.

— Кто нашёл удава? Где удав? Я тоже хочу посмотреть! — сказала внезапно проснувшаяся Варя. — А он большой? Он меня не укусит?

— Доброе утро, — сказала мама. — Никакого удава нет, я просто рассказывала, как Степашка охотился на гусеницу.

— Ну, вот, — расстроилась Варя. — Опять я всё проспала…

— Это потому, что уже время ложиться, — сказала мама, глядя на часы. — Давай те как укладываться. Идите, умывайтесь, чистите зубы и в дом. Я ту сама приберусь. И захватите эту мохнатую парочку, а то пока я буду мыть посуду, они могут набедокурить.

— Хорошо, мамочка, — ответила Варя. — А если бы Степашка нашёл удава, мы бы взяли его домой?

— Конечно, — сказала мама. — Мы бы всех взяли. А я бы переехала жить в зоопарк, там спокойнее!

— Я бы жила в зоопарке, — мечтательно сказала Варя. — Там столько разных зверюшек. Я бы могла их тискать целый день!

— И я бы жил, — сказал Серёжа. — Мне бы хотелось подружиться со львами и жирафами.

— Наверное, я что-то не так делаю, — покачала головой мама. — Мои дети хотят жить в зоопарке!

— Ты самая замечательная мама, — сказал папа, целуя маму в щёчку. — Не переживай. Было бы гораздо хуже, если бы твои дети любили жить в городе и выходили бы из квартиры, только чтобы дойти до школы. Люди должны чаще бывать на природе и общаться с животными. Это развивает в них сострадание и чувство ответственности.

— Даже общение с удавами? — спросила мама.

— Особенно общение с удавами, — подчеркнул папа. — Потому что тот, кто относиться к удавам безответственно, служит им обедом…

Папа подмигнул ребятам и вышел на улицу, унося на руках Счастливчика. Степашка поплёлся следом. Долгие посиделки за самоваром всегда усыпляли его, и он каждый раз с неохотой шёл домой.

«Так нечестно, — размышлял он, бредя в темноте за папой. — Почему меня не носят на руках как Счастливчика? Правда, я не очень люблю, когда меня берут на руки, но это ведь не важно, верно?.. И почему мы не можем все спать на кухне? На полу хватит места для всех и потом, там так вкусно пахнет, а когда пахнет вкусно, то обязательно снится что-нибудь хорошее, например, сардельки или косточки из супа…»

Стёпа добрёл до дома и нехотя взобрался на крыльцо. Там он посидел немного, дожидаясь ребят и задумчиво глядя в темноту, а когда они пришли, зашёл внутрь и принялся «вить гнездо» из своего коврика. Он работал старательно и упорно, помогая себе зубами и лапами, завывая и фыркая, заканчивая и вновь переделывая свою работу и, наконец, после долгих усилий, тяжело упал на бесформенную кучу, в которую он превратил свою подстилку.

«Теперь, совсем другое дело, — подумал он, закрывая глаза. — Это же страшно неудобно спать на гладком коврике. И как только люди этого не понимают?.. Всё приходится делать самому…»

Сладко причмокивая, он начал погружаться в сон, особенно приятный в осознании того, что всё лето ещё было впереди. Ни он, ни ребята не заметили неподвижную рыжую тень, притаившуюся на их заборе и всё это время наблюдавшую за ними.

«Так ты приехал, зелёный чужак — подумал Матвей, после того как дверь в дом закрылась и на веранде погас свет. — Что ж, я ждал тебя… Я умею ждать… Нам определённо нужно будет познакомиться с тобой поближе… Да…»

Матвей подошёл к крыльцу и поставил свои мягкие лапки на ступеньки, но Степашка что-то почуял и гавкнул сквозь сон и рыжий пройдоха отбежал в сторону.

«Не очень то и хотелось, — думал он. — В доме всё равно слишком много людей… Я дождусь момента, когда ты будешь один, и мы посмотрим, кто ты такой… А пока, пойду-ка я половлю мышей в заброшенном сарае за канавой… Кажется, их опять стало там очень много и они совершенно забыли, кто здесь хозяин…»

Матвей распушил свой великолепный хвост и удалился, ступая величественно и гордо, точно маленький тигр.

«И зачем только люди заводят дома собак, — размышлял он, брезгливо обходя пустую Степашкину миску. — От них же никакого толка, только шум и грязь… Впрочем, люди не очень сообразительные существа… То ли дело мы, кошки…»

Но сколь ни умён был Матвей, он ошибался, полагая, что весь дом погрузился в сон. Свет действительно вскоре погас во всех окнах, но, если приглядеться, то в комнате ребят нет-нет да и мелькал крохотный лучик маленького фонарика, который Серёжа включал, чтобы посмотреть на часы.

— Сколько, — спросила Варя, которая, как только легла в кровать, сразу же расхотела спать и с нетерпением ждала полуночи.

— Ещё почти час, — сказал Серёжа. — Ужас как время тянется…