Счастливой тебе охоты (СИ)

– Каменный человек, – с не меньшим напряжением ответил Рамси, машинально и почти незаметно передвинув левую руку ближе к кобуре, когда после короткого разговора с женщиной этот человек двинулся в их сторону, – новый проект, этого года. Блядские неубиваемые камикадзе, зараженные чем-то вроде серой хвори.

– Серой хвори? Что? – Джон очевидно не понял, для него, как и для остальных, серая хворь была какой-то древней чумой из учебника истории. Хотя, конечно, он видел маленькую Ширен, оставленную отцом в их институте; та пережила хворь в младенчестве и была изуродована пятнами на щеке и шее, но это было уникальным случаем, в эпоху прогресса и развития медицины возможным разве что в семье предельно ретроградной Селисы Флорент, добровольно отказавшейся от вакцинации дочери. Джон считал это абсолютной ересью, но, так или иначе, в его глазах серая хворь оставалась убивающей эпидемической болезнью, требующей немедленных карантина и лечения, но никак не контролируемым в военных лабораториях инфекционным процессом с потрясающими результатами. Рамси некогда было объяснять разницу.

– Я сам делал образцы для них, я знаю, – отрезал он, затыкая Джона. – И ебаное пекло, дай боги, чтобы оно шло сюда помочь нам.

Человек – если переживших эту серую хворь еще можно было в полной мере звать людьми – тем временем уже легко перемахнул ограждение, и тот вольный, что стоял ближе всех к смотровой площадке, рефлекторно шагнул назад, оборачиваясь.

– Эй, что происходит? – хрипло крикнул он, но Рамси только махнул рукой.

– Не шевелись и не трогай его! – ему не хотелось спровоцировать эту тварь никаким резким движением – и подцепить заразу тоже, – но женщина, чьего лица он так и не видел, вдруг громко и звучно рассмеялась на эти слова.

– Все в порядке! – крикнула она неожиданно задорно. – Все, кроме того, кто говорил, могут идти сюда! Мы прикроем, а когда зачистим все здесь – сможете отправиться дальше! Сегодня у вас счастливый день, парни!

– Кроме того, кто… – непонимающе начал Джон, когда тварь, с силой оттолкнувшись крепкой каменной ногой, перешла на бег, а тот, первый, вольный машинально открыл огонь.

– Не стрелять! – женщина тут же осадила одного из своих людей, наверняка уже почти спустившего курок. – Смотри!

В повисшей тишине какого-то общего ступора пули горячо и сухо застучали по покрытой тонкими трещинами серой коже, а через несколько секунд тварь походя отшвырнула стрелявшего в снег. Части пальцев у нее не было, вместо них каменные руки венчали длинные металлические когти, и Рамси увидел брызнувшую кровь из груди вольного. Рамси увидел распахнутый дыханием рот со стальными зубами и мертвый взгляд еще молодых, но уже выцветших глаз, вперившийся в него и только в него. Всего несколько месяцев назад эта тварь носила за ним вещи и скулила, когда Рамси поглаживал пульт от ее ошейника. Перед тем, как Джон Сноу открыл огонь, Рамси успел пожалеть, что не зажал кнопку на пульте намертво чем-нибудь тяжелым, когда все это началось.

Пули все еще только скользили по каменной коже, но Джон почему-то не переставал стрелять, а вслед за ним это принялись делать и вольные, торопливо отступая назад, разбегаясь в стороны и заставляя тварь замедлиться хоть чуть-чуть, прикрывая рукой единственно уязвимое еще, не до конца тронутое хворью лицо под прозрачным щитком. Для Рамси, так и не доставшего пистолет, это значило только то, что все они тоже будут мертвы сразу после него, не больше, чем через минуту. Рамси должен был что-то сделать. Посреди огромного заледеневшего леса, полного упырей, он один мог что-то сделать с этой тварью.

И Рамси закричал.

– Стоять! – его голос не дрожал; освобожденный ото всех поверхностных эмоций, он был только твердым голосом собачника, отдающего команду. Смотря ровно в глаза вонючей твари, Рамси больше не считал утекавших торопливо секунд и оставшихся метров между собой и ней. Все звуки, чужие движения, все возможные единицы измерения резко поглотил зимний туман, припорошил снег, и не существовало больше ни дававшего приказ сильнее рассредоточиться Джона Сноу, ни единого упыря, ни нацеленного оружия, не существовало холода, страха, адреналина, желания выжить и смеявшейся женщины. Только сам Рамси и его голос. – Стоять!

И тварь сбилась с бега, запнулась, нерешительно остановилась, рефлекторной привычкой опуская взгляд на отдающий команды толстый красный рот. И это были их секунды, между сейчас и тем, как она наберет прошлую скорость.

– Бежим! – резко срываясь с места, Рамси бросился в сторону все еще вяло бродивших на дальнем краю поляны упырей. Если быстро пробежать мимо, они точно прицепятся хвостом и задержат того, кого он раньше смешливо звал Вонючкой. Потому что сам Рамси лучше отрубит себе прокушенную руку или ногу, чем сдохнет в схватке с серой тварью. С этой серой тварью.