Счастливы не только дураки. Как разобраться в людях и в себе. Механизмы поведения

То же и в США. Легче всего объяснить появление разъяренных толп на улицах еще недавно мирных городов вековой ненавистью «черных» к «белым», нищебродов к богачам. Почему же тогда многие десятилетия эта ненависть не проявляла себя столь ярко и грозно? Почему сейчас взорвалась? Копила силы? Вызревала?

А может, в Америке, в Восточной Европе, в Германии и Франции, в Турции и в Египте на поверхность всплыли «темные силы» закулисного «мирового правительства»? Возжелавшие поссорить всех со всеми и среди спровоцированного ими хаоса взять власть в свои руки раз и навсегда? Или даже не эти монструозные подводные спруты здесь виноваты, а обыкновенные с виду местные политические силы хотят победить конкурентов, поощряя массовый террор и погромы?

Странно было бы думать, что активные группы людей, именующие себя «политическими силами», не воспользовались бы ситуацией. И не вознамерились бы «прокатиться с ветерком», оседлав волну стихийных протестов. Как смельчаки-серфингисты. Но не сёрферы поднимают и разгоняют волну. Это делает океан.

Социум – это единый разумный океан. Он хочет жить вечно. А для этого ему необходимо постоянное движение к новому качеству жизни, перманентное развитие. И социум его требует. А тех, кто застрял, растерялся, «почил на лаврах» и так далее, – чувствительно теребит. Тугодумам раздает подзатыльники. Безнадежно косных – гонит в шею с исторической сцены.

«Перемен требуют наши сердца!» – яростно пел Виктор Цой в конце восьмидесятых. И был прав. Он как никто уловил нерв той эпохи.

Видимо, всем нам не раз еще придется возвращаться к роли Михаила Горбачева – первого и последнего президента СССР. Был ли он сознательным врагом своего – советского – народа или разрушал социалистическую систему, будучи объективно слабым управленцем, – однозначно не скажешь.

Я думаю, наша страна потеряла коммунистическую идею еще в конце 20-х годов. Уронила на пол, не заметив. Или, что еще более правдоподобно, выбросила, поняв, что не сдюжит воплощать.

Вспомните зажигательный советский кинофильм «Веселые ребята» (режиссер Г. Александров). Он вышел на экраны в 1934 году, через неполные 17 лет после октябрьской революции. Что такое 17 лет! Мгновение! А в этой кинокомедии уже фигурируют богатые и бедные, буржуазное благополучие и пролетарское материальное убожество.

Снова – расфранченные, лениво греющие бока под южным солнцем рантье и их мизерабельная прислуга. Богатая бездарность, которой позволено все. И бедный талант, вынужденный пробивать себе дорогу чрезвычайными усилиями. Это, что же, и есть завоевания социальной революции?! «О необходимости которой все время говорили большевики»?!

А ведь отраженная в фильме реальность – это не отголоски НЭПа, «недолгого отступления» от принципов социализма, как его называли ортодоксальные партийцы.

«Новая экономическая политика» была свернута намного раньше, еще в конце 20-х годов. Веселое кино запечатлело возврат к мелкой буржуазности. К ее глубоко укоренившемуся менталитету, который так и не удалось выкорчевать тогдашним коммунистам. Как они ни старались.

И Гражданская война с многомиллионными жертвами не помогла. Не получился «новый человек». Восторжествовал «прежний». Особенно это стало очевидным и бесповоротным, когда СССР отказался идеологически от всемирной революции и провозгласил курс на «построение социализма в одной, отдельно взятой стране» (XIV съезд ВКП (б), 1925 год). Обоснование произошедшего, исследование причин и истоков этой концепции занимает тысячи страниц серьезных научных текстов. Но есть ли необходимость их цитировать? Ведь в «сухом остатке» мы имеем одно: на смену коллективизму пришло корпоративное мышление: «Кто не с нами – тот против нас». А корпорация, по сравнению с коллективом, – это шаг назад, к деградации, к кризису и конфликту.

Постепенно «строить коммунистическое будущее» или «укреплять буржуазное настоящее» стало личным выбором каждого гражданина СССР. Формально, на словах, партия и государство поддерживали коммунистическую идеологию (ставшую пошловатой лицемерной «фразеологией»). А на деле совсем не возражали против «роста благосостояния трудящихся» – так они это называли.

И благосостояние людей, сделавших буржуазный, обывательский выбор, действительно, росло. Их настроение улучшалось. Вера в себя, в прочность своего положения укреплялась. И, наоборот, истово верующих в торжество коммунизма становилось все меньше. Для многих «совграждан» они выглядели уже чужеродно – блаженными; неприятной, царапающей душу альтернативой.