Счастливый билет. Моя настоящая жизнь. Том 2

При всем этом в Художественном театре не возникает вопроса о «разбухании» труппы. За те двенадцать лет, что я руковожу театром, труппа не увеличилась. Стажерская группа, которую я организовал в 2010 году во времена работы над спектаклем по Виктору Астафьеву «Прокляты и убиты», – это совсем другой вопрос и совсем другой подход к делу. Это называется «давайте мы возьмем творог, отожмем его, и, возможно, он у нас со временем превратится в дорогостоящий сыр Грюйер…» Кажется, у братьев Гримм узелок с творогом был использован героем сказки как снаряд для пращи… Сейчас, когда стажерская группа существует уже два года, у меня есть серьезная надежда, что да – заниматься этим не бессмысленно. Молодые ребята последовательно оправдывают свое пребывание в Художественном театре.

Театральная труппа коллекционируется самыми разными способами: и широкозахватным плугом, и какими-то еще насадками на комбайны и тракторы… Изобретательность и конструктивный поиск мне свойственны и в решении вопросов кадровой политики… Стажерская группа позволяет честно договориться с молодыми актерами, что их берут на определенный срок. И по истечении этого срока театр либо расстанется с ними с благодарностью, либо примет. А вот, например, с артистом Виктором Хориняком получилось по-другому. Не успев закончить учебу и практически миновав стажерскую группу, он в конце сезона уже был переведен мною в актеры, на «отлично» исполнив роль Ивана Бездомного в спектакле «Мастер и Маргарита», которую начал репетировать, будучи студентом. Точно так же, минуя стажерскую группу, была принята и Яна Гладких, сыгравшая роль Лизы Калитиной в «Дворянском гнезде».

Молодой актер Михаил Миронов, закончивший обучение в Школе-студии МХАТ четыре года назад, уже поставил спектакль «Белоснежка и семь гномов» самостоятельно, а до этого был важным и нужным помощником на двух других спектаклях в качестве ассистента режиссера. То есть, по сути дела, рост его был очевиден и зрим для всех. Это лишний раз подтверждает, что, доверяя молодежи, театр идет на определенный риск, но вместе с этим польза от этого доверия налицо.

Я никогда и ничего не жду за свою заботу о молодых людях, но испытываю радостный подъем духа, когда вижу, как совершенствуется их профессиональное умение. И Миндаугас Карбаускис, и Константин Богомолов, и Антон Коваленко, и Василий Сенин – молодые, но уже именитые режиссеры прошли через два театра – МХТ и Театр на Чаплыгина.

Созданный в сезоне 2010/11 спектакль «Письмовник» Марины Брусникиной, я думаю, был следствием моего интереса к современному русскому писателю Михаилу Шишкину, вызванного двумя его предыдущими романами. По одному из них – «Венерин волос» – у Евгения Каменьковича получился очень хороший, настоящий спектакль. Я даже уже какой-то лютой завистью стал ему завидовать: да что ж такое, понимаете, Каменькович может, а мы не можем! Как это у Александра Трифоновича Твардовского в «Василии Теркине»: «И мутит меня мыслишка: вот он мог, а я не мог…» Нет! И мы тоже смогли, и «Письмовник» – это, может быть, не во всем совершенная, но очень искренняя в своей влюбленности в материал работа Марины Брусникиной. Это совмещается с актерскими прорывами, прежде всего у Жени Добровольской и Полины Медведевой. Там в той или иной степени есть ответы на вопрос «Как человеку человеком быть?».

Вообще литература, и в частности драматургия, для меня делится на две части: либо там рассматривается эта проблема – «Как человеку человеком быть?», либо не рассматривается. В этом смысле «Прокляты и убиты» Виктора Петровича Астафьева – это «сердца моего боль». С таким названием есть замечательный рассказ у Володи Богомолова, автора «В августе сорок четвертого». И Александр Исаевич Солженицын, и Виктор Петрович Астафьев, а их портреты висят напротив друг друга в моем кабинете, были хранителями Тайны и Веры. И от того, что они были, как говорили у нас в Саратове, «спокойней и нам жилось».

Спектакль Виктора Рыжакова по роману Виктора Астафьева «Прокляты и убиты» – это осанна положенным тридцати миллионам российских людей, которые пошли и умерли не за Ленина и не за Сталина, а за землю свою, за мать свою, за жену свою, за детей своих. Собственно, за то же, за что ушел воевать на долгие пять лет майор медицинской службы Павел Кондратьевич Табаков четвертого июля сорок первого года.

Когда Кирилл Серебренников готовил к 65-летию Победы свой широкомасштабный, но отнюдь не коммерческий проект «Реквием», я принял в нем самое активное участие. Оба раза эта большая оратория исполнялась на сцене Художественного театра, а мои друзья сделали немалые материальные вклады, для того чтобы в проекте приняли участие Российский национальный оркестр, два хора, а также весьма солидный интернациональный актерский состав.