Счастливый человек. История сельского доктора

Такой учет абсурден. Давайте спросим: какова социальная ценность облегчения боли? Какова ценность спасенной жизни? Как лекарство от серьезной болезни может сравниться по ценности с одним из лучших стихотворений малоизвестного поэта? Как постановка правильного, но чрезвычайно сложного диагноза соотносится с написанием великолепного полотна? Очевидно, что сравнительный метод столь же абсурден.

Следует ли оценивать врача по уровню его мастерства? Казалось бы, это имеет смысл в случае с хирургом, поскольку его возможности ограничены. Техника, какой бы тонкой она ни была, всегда имеет пределы. Труднее судить такого, как Сассолл. Однако не хочу усложнять вопрос. Предположим, что уровень работы Сассолла как врача может быть измерен как некая техника. Тогда сам он может быть аттестован как техник. Поскольку с помощью техники он лечит болезни, значит, его оценка как технического специалиста должна определять ценность работы.

Нас это удовлетворит? Оценка его способностей, а не достижений?

Здесь я представляю, как читатели перебивают: «Конечно, нет». Но ограниченность и абсурдность ответов – это результат поставленных вопросов. Не ждите, что будете оценивать дело жизни человека как товары на складе. Шкалы измерений, позволяющий это сделать, нет.

На мои вопросы нельзя дать ответ. Но с их помощью я подвел вас к пониманию того, что наше общество не знает, как измерить вклад врача. Под измерением я имею в виду не вычисление по шкале, а, скорее, определение меры. Я не собираюсь сравнивать врача с художником, пилотом авиакомпании, адвокатом, политической марионеткой, а потом поставить его в этом списке профессий на первое место. Я сравниваю его с другими, чтобы на примере остальных можно было оценить, что делает (или не делает) врач.

Когда мы слышим о команде врачей или биохимиков, открывших новое лекарство, мы признаём их достижение. Новое лекарство способствует «медицинскому прогрессу». Признание дается легко, потому что сообщение об открытии абстрактно. Это можно отнести к «науке» или «прогрессу».

Другое дело, когда мы, используя воображение, оцениваем человека, облегчающего – а иногда и спасающего – жизни тысяч наших современников. Естественно, мы считаем это хорошей работой. Но чтобы оценить в полной мере его заслуги, мы должны ценить эти жизни.

Доктор – популярный герой: часто и легко его представляют в таком виде на телевидении. Если бы обучение не было таким долгим и дорогостоящим, каждая мать была бы рада сыну-врачу. Это самая идеализированная профессия. Абстрактно идеализированная. Молодые люди, решившие стать врачами, находятся под влиянием этого идеала. Но я предположу, что одна из фундаментальных причин, по которой так много врачей становятся циниками, когда их идеализм иссякает, – это неуверенность в ценности жизни. Доктора вовсе не бессердечны и не бесчеловечны, они просто живут в обществе, которое не понимает цену человеческой жизни.

Оно не может себе это позволить. Обществу пришлось бы либо отбросить это знание, а вместе с ним и демократию, став тоталитарным, либо принять во внимание знание и провести революцию внутри себя. В любом случае оно было бы преобразовано.

Внесу ясность. Я не отвечаю на вопрос: «Чего стоит человеческая жизнь?» Окончательного ответа быть не может, если только не принять средневековый религиозный стандарт. Это вопрос социальный. Человек не может ответить на него сам. Ответ кроется в совокупности отношений, существующих в определенной социальной структуре в определенное время. Наконец, ценность человека для него самого выражается в его отношении к себе.

Поскольку социальное развитие диалектично и есть противоречие между отношениями и их возможностями, иногда можно почувствовать, что существующий ответ неадекватен вопросам, возникающим с новыми направлениями деятельности или мышления.

Я никогда не забуду эссе Грамши, которое прочел много лет назад. Он написал его в тюрьме примерно в 1930 году:

Таким образом, проблема того, что такое человек, всегда ставится как проблема так называемой человеческой природы или человека вообще, попытка создать науку о человеке – философию, – отправной точкой которой является «унитарная идея», абстракция, призванная вместить всё «человеческое». Но является ли «человечество», как реальность и как идея, отправной точкой или конечным пунктом [15]?

Является ли человечество как реальность и как идея отправной точкой или конечным пунктом?

Я не говорю, что знаю, чего стоит человеческая жизнь – на этот вопрос надо ответить не словом, а действием, созданием более человечного общества.