Счастливый город. Как городское планирование меняет нашу жизнь

Во время сигналов светофоров и при перестроении по полосам я через ветровые стёкла и щитки шлемов краем глаза ловил поворот головы, кивок, напряженные плечи — все сигналы, позволяющие понять намерения водителей. Я занял свое место в потоке. Подавая знаки рукой, указывая направление, занимая открывающиеся просветы, я продолжил путь к набережной. Я всё еще ехал на закате, когда уходящее солнце окрасило шиферные кровли в нежно-розовый цвет. Я направился к площади Бастилии и Июльской колонне, воздвигнутой в память о революции 1830 г. Вершину бронзовой колонны венчает позолоченный «Гений свободы» работы Огюста Дюмона: он застыл то ли в прыжке, то ли в полете и протягивает к небесам разорванные цепи. От его крыльев отражались последние лучи закатного солнца. У основания монумента — вращающийся водоворот из сигнальных огней автомобилей. Я влился в него, усердно крутя педали, чтобы держать ритм с такси, туристическими автобусами и мотоциклами.

Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Я чувствовал себя свободным, как Роберт Джадж на зимней прогулке.

Должен признаться: несмотря на все удивительные впечатления от поездки, такой способ передвижения не подходит большинству людей. Чтобы ехать на велосипеде в потоке городского транспорта, нужно быть сильным и подготовленным физически. Необходимы отличное чувство равновесия и хорошее зрение. Например, у детей и пожилых периферическое зрение[397] хуже, чем у здоровых взрослых, к тому же они хуже оценивают скорость движущихся объектов. А главное, необходима высокая стрессоустойчивость[398]. Даже у видавших виды велосипедистов в крови присутствует бета-эндорфин, медиатор нервной системы, вызывающий чувство эйфории и обнаруженный в крови людей, занимавшихся банджи-джампингом[399] и катавшихся на «американских горках». Не говоря уже о смеси кортизола и адреналина — гормонов стресса, очень полезных в экстренных ситуациях, но опасных, если они находятся в крови долгое время. Как однажды отметил профессор биологии Роберт Сапольски, чтобы понять разницу между «хорошим» и «плохим» стрессом, стоит вспомнить, что поездка на американских горках продолжается три минуты, а не три дня. Длительное катание на таких аттракционах становится не только менее веселым, но и опасным для организма. Лично мне нравятся американские горки, я с удовольствием принял вызов и прокатился по Парижу на велосипеде. Но то, что хорошо для меня — мужчины сорока с небольшим, которому не чужд дух авантюризма, — явно не подойдет моим маме, брату или ребенку.

Итак, если мы действительно стремимся к свободе для всех, то должны принять концепцию общего дорожного пространства (woonerf), которая постепенно завоевывает сторонников с момента, когда она возникла на улицах голландского Делфта в 1970-е годы. Пешеходы, велосипедисты, автомобили делят пространство, словно гостиную в доме. Знаки дорожного движения и тротуары заменены цветочными клумбами, булыжными мостовыми и даже деревьями, что стимулирует внимательность участников дорожного движения. Чем-то напоминает парадигму, в которой велосипедист считается равноправным участником дорожного движения. Только здесь дорога абсолютно для всех[400].

Голландский специалист по транспорту Ганс Мондерман стал почти культовой фигурой в профессиональной среде незадолго до смерти в 2008 г., когда перенес концепцию общего дорожного пространства с тихих голландских улочек на оживленные перекрестки. Мондерман убрал все дорожные знаки, чтобы стимулировать участников дорожного движения больше думать и общаться. По его мнению, такие общие места более безопасны, потому что кажутся менее безопасными. Пешеходы и велосипедисты, попадающие в общее пространство, сталкиваются с неопределенностью, справиться с которой можно, только если обращать больше внимания на поведение других, устанавливать с ними зрительный контакт, руководствоваться социальными правилами, которые управляли движением в оживленных местах до того, как автомобили стали доминировать. Прогуливаясь по Драхтену с журналистом Томом Вандербильтом[401], Мондерман, чтобы доказать свою идею, закрыл глаза и вышел спиной вперед на оживленный перекресток. Водители легко объезжали его, поскольку были готовы к любым неожиданностям. Услышав, что жители этого района не ощущают себя в безопасности, пересекая перекрестки с общим движением для всех, Мондерман обрадовался. «Это же замечательно! — сказал он Вандербильту. — Иначе я немедленно всё изменил бы».

Количество аварий и травм вокруг перекрестков Мондермана резко снизилось. Как и везде, где была применена эта концепция: так, на Кенсингтон-Хай-стрит в Лондоне травматизм, связанный с ДТП, снизился на 40%[402]. Но есть огромная разница между безопасным движением и ощущением безопасности.