Счастливый новый мир

— Знаю! — отрезал Директор. — Тем больше оснований публично разоблачить его и поступить с ним по всей строгос­ти. Кому много дано, с того много и спрашивается. Его высокое интеллектуальное развитие обусловливает столь же высокую моральную ответственность. Однако, увы, мо­ральный облик мистера Маркса далеко не на высоте. А чем умнее и способнее тот, кто стал проводником антиобществен­ной идеологии, тем вреднее может оказаться его тлетворное воздействие на окружающих. Уж лучше пусть пострадает один человек, чем под его пагубное влияние попадут многие. Рассудите здраво, мистер Фостер, и вы поймете, что нет и не может быть более серьезного проступка, чем моральное разложение и антиобщественное поведение. Убийство губит лишь отдельного индивидуума; но, в конце концов, что такое отдельный индивидуум? — Директор широким жестом указал на ряды микроскопов, лабораторных пробирок и ин­кубаторов. — Мы можем без труда сотворить нового инди­видуума, множество новых индивидуумов, столько, сколько захотим. А вот аморальное и антиобщественное поведение ставит под угрозу нечто большее, чем жизнь какого-то еди­ничного индивидуума, оно угрожает самому Обществу. Да, самому Обществу! — повторил Директор. — Но вот и он.

Бернард, вошедший в помещение Отдела точно в назначен­ное время, шел между рядов лабораторных столов по направ­лению к Директору и Фостеру. На лице у него застыло выра­жение желчной самоуверенности, скрывавшее внутреннюю нервозность.

— Доброе утро, Директор! — произнес он неестественно громко, а затем, исправляя свой промах, снизил голос почти до шепота. — Вы просили меня явиться к вам сюда.

— Вот именно, мистер Маркс, — напыщенно сказал Дирек­тор. — Я просил вас явиться сюда. Как я понимаю, вчера вечером вы вернулись из отпуска?

— Да, — ответил Бернард.

— Да, — повторил Директор.

Затем он возвысил голос.

— Леди и джентльмены! — трубно провозгласил он. — Леди и джентльмены!

Деловой шум, царивший в помещении отдела, сразу же прекратился. Все прервали свою работу и разом повернулись к Директору. Наступила мертвая тишина.

— Леди и джентльмены! — повторил Директор в третий раз. — Извините, что я отрываю вас от вашей трудовой дея­тельности. Сделать это меня побуждает тягостный долг. Дело в том, что безопасность и устойчивость нашего Общест­ва — под угрозой. Да, под угрозой, леди и джентльмены! Вот этот человек, — Директор дбвиняющим перстом указал на Бернарда, — этот человек, стоящий перед вами, этот аль- фа-плюс, которому столь много было дано и от которого поэтому столь многого можно было ожидать, этот ваш сослу­живец — или, пожалуй, мне следовало бы сказать "бывший сослуживец" — он самым низким образом обманул оказанное ему доверие. Своими оголтелыми антиобщественными выпа­дами против спортивных игр и против употребления сомы, своим разнузданным аморальным поведением в личной жизни, своим демонстративным нежеланием следовать един­ственно верному учению Нашего Форда и вести себя в сво­бодное от работы время так, как подобает себя вести мораль­но здоровому члену коллектива, — тут Директор осенил себя буквой "Т", — этот разложившийся элемент показал, что он — Враг Общества, замаскированный вредитель и за­говорщик, носитель чуждых нам взглядов и чуждой морали, ведущий злостную деятельность с целью подрыва и ослабле­ния Порядка и Устойчивости и уничтожения завоеваний Цивилизации. Поэтому я намерен дать должную оценку его фордопротивному поведению и с позором освободить его от исполнения служебных обязанностей в нашем Питом­нике. Сместив этого распоясавшегося двурушника с занимав-мого им поста, я намерен ходатайствовать о том, чтобы предоставить ему возможность работать на другом участке и перевести его в один из наших самых отдаленных и мало­значительных филиалов, где он мог бы упорным трудом искупить свою вину перед Обществом и доказать, что преж­ние ошибки послужили ему уроком и что он сделал из них соответствующие выводы. Я собираюсь направить его на работу в Исландию: там, в местах, как можно более отдален­ных от сколько-нибудь крупных населенных центров, у него будет мало возможностей своим антиобщественным и амо­ральным поведением оказывать вредное влияние на окружаю­щих.

Директор умолк, сделал многозначительную паузу и, сложив руки на груди, с внушительным видом повернулся к Бернарду.

— Маркс, — сказал он. — Можете ли вы в свое оправдание привести какой-нибудь довод, доказывающий, что мне не следует подвергать вас наказанию?

— Да, могу! — очень громким голосом ответил Бернард.

Директор, не ожидавший такого оборота, на секунду ото­ропел, но тут же нашелся и с еле уловимой усмешкой величе­ственно произнес:

— Ну, что ж, приведите этот довод.

— Сейчас приведу: он уже у порога, — сказал Бернард.

Он подошел к двери, открыл ее и приказал:

— Войдите!

И довод, войдя в помещение Отдела, предстал перед Ди­ректором во плоти и крови.