Счастливый покойник

– Резонное предположение, – согласился Феликс Янович. – Но дело не только в нажиме. Наклон письма тоже меняется по ходу написания – словно по ходу менялся характер пишущих. И посмотрите на то, как выделены заглавные буквы. Они все очень старательно налегали на перо – прямо как гимназисты на экзамене. Такой нажим неестественен. Здесь словно через эти заглавные пишущий пытается убедить бумагу в своей правоте. Ну и поверьте мне – в обычное время Варвара Власовна и Ульяна пишут совсем иначе. Взгляните сами.

Он выдвинул ящик стола и извлек оттуда приготовленный лист бумаги.

– Вчера Варвара Власовна отправила несколько писем. Полагаю, с уведомлением о кончине супруга. Я, как мог, скопировал почерк с конверта.

Кутилин поднес к глазам лист, оценил нажим и наклон строк, затем перевел взгляд на письменное алиби вдовы Гривовой. Разница была заметна.

– У меня нет сейчас образа почерка Ульяны, но поверьте, я его неплохо помню. Вы бы увидели отличия невооруженным глазом, – поспешно добавил Колбовский. – Почерка Федора я раньше не видел, но признаки лжи и у него очевидны.

На этот раз Кутилин задумался. В кабинете повисла тяжелая, набрякшая сомнениями пауза. Наконец Петр Осипович уныло сказал.

– Но по сути, мы не продвинулись ни на шаг. Если они лгут, непонятно, с кого начинать.

– На вашем месте я бы начал с допроса горничной, – сказал Феликс Янович, бережно складывая листы бумаги.

– Из-за ее опухшего носа? Ну, может, она была очень привязана к хозяину, – протянул Кутилин.

– Вы сами в это не верите, Петр Осипович, – чуть улыбнулся Колбовский. – Если Глаша к кому-то и привязана в этом доме, то это к Ульяне. Поверьте мне.

Кутилин пытливо взглянул на него. Затем взял сложенные листы, небрежно сунул их в карман и вышел из кабинета.

⁂

В тот день Феликсу Яновичу больше не удалось сосредоточиться на занимавшем его убийстве Гривова. Покончив с основной работой и распределив почту, он отправился по привычному маршруту, обходя центральные дома. Благо писем сегодня было немного, но сумка подозрительно оттягивала плечо, напоминая о всех пройденных за эти годы верстах. Аполлинария Григорьевна, увидев, как он морщится, оправляя на плечах широкий сумочный ремень, нахмурилась.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросила она его без оттенка сочувствия в голосе.

– Хорошо, спасибо, – пробормотал Феликс Янович, стараясь не смотреть телеграфистке в глаза. Еще не хватало, чтобы пошли слухи, что он сдает.

– Вам бы жениться, – неожиданно сказала Аполлинария Григорьевна.

От изумления, что она затронула подобную тему, Феликс Янович замер на месте и поднял взгляд. Тот стиль деловых отношений, который установился между ним и телеграфисткой за минувшие годы, не предполагал ни малейшей фамильярности. Но Аполлинарию Григорьевну его взгляд нисколько не смутил. Она стояла перед ним – с идеально прямой спиной и серебрящимися в свете лампы волосами, как святая великомученица, одетая в форменный темно-синий жакет.

– Нужно, чтобы кто-то следил за вашим питанием, – продолжила она. – Ваша одышка и слабость – от слишком большого количества сахара и жиров.

– Ерунда, – отмахнулся Феликс Янович. – Я много хожу пешком. Вы слишком увлекаетесь модными теориями о здоровье.

– А вы слишком мало думаете о здоровье, – отрезала Аполлинария Григорьевна. – Имейте в виду, что если вы снова вздумаете болеть, я напишу жалобу в Главное управление!

С этим словами она удалилась, и растерянный Феликс Янович подарил возмущенный взгляд лишь воздуху пустого почтамта.

Среди адресов, которые ему нужно было сегодня обойти, был и дом Гривовых. На Варвару Власовну посыпались первые соболезнования от многочисленных тетушек, сестер и племянниц.

Дверь ему отворила не Глаша, а сама Варвара Власовна. Увидев Колбовского, госпожа Гривова радостно всплеснула руками.

– Феликс Янович! Проходите, пожалуйста.

– Я принес ваши письма, – Колбовский протянул ей конверты.

Гривова быстро пробежала взглядом адреса и небрежно бросила все письма на столик около дверей.

– Проходите, не стойте у порога, – с настойчивой вежливостью продолжила она. – Мы с Ульяной как раз собирались пить чай. Будьте любезны – составьте нам компанию!

– Вы с Ульяной? – Феликс Янович задумался на миг. – Хорошо, я уже почти закончил с почтой на сегодня, так что могу задержаться на полчаса.

– Вот и прекрасно! – казалось, Варваре Власовне его согласие доставило искреннее удовольствие.