Считается убийством

Я знал эту прическу и знал эту женщину. У меня внутри все сжалось. Встретить меня здесь для нее будет все равно, что для кошки проглотить лекарство. День и так выдался кошмарный, и прямо сейчас становился еще хуже.

Глава тринадцатая

Канеша Берри – так звали женщину с туго стянутыми волосами. В округе Миссисипи она была единственной афроамериканкой, занимавшей пост главного заместителя шерифа. Моей домоправительнице Азалии Берри она приходилась родной дочерью и ей очень не нравилось то, что ее мать прислуга. Азалия, впрочем, не желала слушать ничего плохого о своей работе, и Канеша вымещала на мне свое недовольство, словно это я указывал ее матери, чем ей заниматься.

Прошлой осенью я оказался вовлечен в дело об убийстве, которое расследовала Канеша, и мои попытки помочь ее только злили. А уж если бы она узнала, что я помогал ей по просьбе ее матери, то сидеть бы мне под арестом, это уж точно. Азалия очень хотела, чтобы дочь с блеском раскрыла первое убийство, которое ей пришлось расследовать, и попросила меня провести что-то вроде неофициального расследования, ведь я был знаком и с жертвой, и с подозреваемыми. Я проявил настойчивость и действительно выяснил кое-что важное, что Канеша без меня могла бы и не обнаружить. К концу следствия мне казалось, что мы худо-бедно пришли к перемирию. Но когда она увидит меня в доме, где произошло еще одно убийство, что останется от ее хрупкого расположения, которого я с таким трудом добился?

Канеша и еще один заместитель шерифа – Бейтс, я его помнил с осени, – прошли по аллее и поднялись на крыльцо. Увидев меня, Канеша остановилась, и шедший позади Бейтс едва не налетел на нее. Ее глаза сузились, и я почти мог прочесть ее мысли. Ее мать наверняка сказала бы, что приличной девушке не пристало думать о людях и котах в таких выражениях.

– Мистер Гаррис, вы тут как тут! Ну и сюрприз, – произнесла она.

Я не нашелся, что ответить. Канеша посмотрела на Дизеля, и он дважды мяукнул.

– Вы что же, никуда без кота не ходите?

Я решил, что это риторический вопрос, и поспешил открыть им с Бейтсом дверь. Дизель шмыгнул внутрь первым. Я хотел провести их через холл к библиотеке, но навстречу нам шагал полицейский Хэнкинс, и, увидев Канешу и Бейтса, остановился и вытянулся по струнке.

– Здравствуйте, мэм!

Даже не замедлив шаг, Канеша велела:

– Следуйте за мной.

Хэнкинс пошел за ней и Бэйтсом, а мы с Дизелем остались у входной двери. Я не знал, как поступить: остаться здесь, в холле, или уйти куда-нибудь и ждать, когда со мной захотят поговорить.

В конце концов я решил не уходить. Я увидел деревянную скамью у стены и сел, а Дизель запрыгнул рядом. Сидеть на полированном дереве было жестковато, зато здесь мы никому не мешали.

Больше всего мне хотелось вернуться домой. Может, хоть там перед глазами перестанет всплывать образ покойника. Я содрогнулся, и чтобы отвлечься, стал думать о Шоне. Чем он сейчас занят? Если не хочет неприятностей, лучше бы ему вернуться к трем часам, пока Азалия не ушла. Я сомневался, что она оставит Данте одного в доме. Наверняка выставит во двор, если Шон так и не появится.

Я напомнил себе, что вообще-то это не моя забота. Шон взрослый человек, разберется и без моей помощи. Я не знал, надолго ли он у меня останется, но надеялся, что мы избежим ссор. Отношения у нас и так не складывались, не хотелось их совсем испортить.

Но мои мысли вновь и вновь возвращались к мистеру Делакорту. Кому понадобилось убивать старика? И почему я сразу решил, что это сделал кто-то из родственников? Возможно, Делакорт все-таки умер от инфаркта?.. В субботу у него уже был приступ, а сегодня мог случиться еще один.

Но его лицо, и особенно вывалившийся распухший язык… Разве при инфаркте язык распухает? Я был уверен, что это не так, но в чем же тогда дело?..

Дизель привалился ко мне, и я понял, что, задумавшись, совсем о нем забыл. Я стал его гладить и он тут же успокоился и положил голову мне на колено.

Я поднял голову и увидел Трутдейла, который направлялся к нам. Осторожно подвинув Дизеля, я встал. Трутдейл по-прежнему был бледен, но к нему вернулось внешнее самообладание.

– Мистер Гаррис, прошу прощения, что вас оставили в холле, – Трутдейл остановился передо мной. – Шериф Берри просила найти комнату, где вы могли бы подождать. Скоро она к вам присоединится.

– Не извиняйтесь, – сказал я, и не стал напоминать, что у него сейчас есть дела поважнее, чем заботы о моем комфорте.

– Прошу сюда, – Трутдейл указал на дверь около скамьи. Вслед за ним мы с Дизелем вошли в комнату, которая была похожа на уменьшенную копию парадной гостиной. Обставлена она была так же пышно, но из-за небольшого размера казалась уютнее. Трутдейл зажег лампы, и я огляделся.

– Располагайтесь, – сказал дворецкий. – Принести вам что-нибудь?

Я хотел вежливо отказаться, но, взглянув на его лицо, решил, что ему, пожалуй, станет легче, если занять его каким-нибудь несложным поручением.

– Спасибо, – сказал я. – Я бы не отказался от воды… И еще мисочку воды для Дизеля, если это вас не затруднит.

Трутдейл кивнул.