Сдаёшься?

Сева уже в девятый раз дошел до железной дороги, в которую со стороны, противоположной вокзалу, утыкалась главная улица Н-ска, а ни одно личико так и не попалось. Возвращаться в гостиничный номер без нового фотографического портретика ему было досадно; ни спектакля, ни репетиции у него в тот день не было — было воскресенье; утром и вечером шла пьеса «Одна», где во всех трех актах играла одна Ыткина — жена главного режиссера и директора Н-ского театра Выткина: репетировалась же утром и вечером пьеса «Двое», где в антрактах пьесы «Одна» репетировала та же Ыткина, но теперь уже вместе с Рыдалиным, так что Сева, впрочем как и вся остальная труппа Н-ского театра, был на сегодняшний день полновластно свободен. Мириться с Доброхотовой Севе еще не хотелось — впереди маячил светлый, одинокий, занудный весенний вечер. Впрочем, поглазев некоторое время на железную дорогу, торопящуюся из Н-ска бог знает куда, он надумал выпить кружечки четыре холодненького пивца, а заодно и уточнить психологические подробности того интереснейшего происшествия, напечатанного, говорят, в одной из толстых центральных газет, а именно: как ребенок четырех лет от роду упал из окна шестого этажа на асфальт и даже не ушибся, а также пополнить свои знания для вопросника о космических пришельцах-гуманоидах, которым есть очевидцы, что тоже как будто кто-то прочел в одной из толстых газет. И потому Сева отвернулся от железной дороги и пошел по главной улице в обратном направлении к Банному переулку, единственному в городе месту, где можно было выпить доброго, настоящего бочкового, разбавленного водой пивка, а также стать за полтора часа самым образованным человеком по части всевозможных чудес. Однако теперь, отыскивая, как и прежде, личики, он взглядывал и на обыкновенных прохожих, стараясь по их внешнему виду определить заранее, стоит в Банном переулке пивной ларек или нет. Ларек этот был для жителей Н-ска примерно тем же, чем является прилет грачей в загородной местности средней полосы России или запах масляной краски для остальных городов — то есть верной, а в каком-то смысле даже оригинальной государственной приметой весны.

Если, например, на улицах Н-ска лежал глубокий снег, из-за чего городской транспорт работал с весьма чувствительными перебоями, и с большой снежной горы посреди главной площади мальчишки съезжали на санках, на портфелях или просто на попе, а по городу неслась весть, что в Банном переулке толстенькая тетка Агафья снимает ржавый замок с пивного ларька, то н-ские мужчины, а за ними их сварливые, но сердобольные жены тотчас меняли зимние пальто с лысеющими воротниками «под котик» на помятые, выцветшие, пахнущие нафталином марокеновые плащи. Если же ранняя весна разогревала до жары воздух, высушивала до трещин асфальт и вызволяла из почек востренькие листочки, но в городе было известно, что в Банном переулке на пивном ларьке висит замок, то городской ломбард был пуст — никто и не думал надевать плащи и сдавать зимние вещи в заклад. Однако сегодня жители Н-ска являлись Севе через одного: кто в длиннополом толстом пальто, кто в мятом плаще, кто в свалявшейся бараньей ушанке, а кто с головой босиком. Поразмыслив над этим, Сева решил, что ларек может быть открыт и закрыт одновременно: со стороны раздачи — закрыт, но с другой стороны, со служебной, — открыт на дегустацию или на переучет пива. До поворота в Банный переулок оставалось всего несколько метров, когда Судьбе стало угодно взять Севу Венценосцева за воротник и легонько потянуть на предназначенную ему дорогу: внезапно для себя он обернулся и сразу увидел идущую в его сторону женщину нездешней, не н-ской красоты.

Приотворив привычным движением полы своей оранжевой куртки, так чтобы стала заметна и зеленая шелковая подкладка и вместе с тем ловко вздернутый левый рукав, так чтобы не остались скрытыми и новые, позолоченные на две трети часы последней н-ской марки — подарок Доброхотовой вместо его старых, которые она выбросила в окно, — Сева протянул вперед руки и поспешил навстречу красавице.

Сейчас Сева опускал кое-что из своих систематических деликатных правил, но только потому, что здесь он увидел — другое дело, о с о б е н н ы й случай.