Сделать все возможное

Я резко падаю на кровать.

– Я, наверное, не переживу эту ночь, не так ли?

Когда он опускается рядом со мной, старый матрас провисает под его весом. На секунду мы просто сидим на моей детской кровати, не прикасаясь друг к другу, соблюдая правила дома, но это длится недолго.

– Еще пару проверок, и мы все узнаем.

Его рука едва касается моего живота, а затем он рисует мягкий круг, обвивая ткань моего платья вокруг своего пальца.

– Как насчет этого места? Здесь больно?

Я киваю и закрываю глаза.

– Да.

Он проводит рукой по ребрам и груди, пока не останавливается прямо у сердца.

– А здесь?

Я отвечаю дрожащим голосом.

– Худшее, что я когда-либо чувствовала.

Он наклоняется, и его губы касаются моей открытой шеи.

– Здесь?

– Я не уверена. Проверь еще раз.

Я чувствую его улыбку на своей коже, когда его рука скользит вниз между моими ногами. Он берет в руки шелковистую ткань моего платья и осторожно поднимает ее. Теперь мои колени обнажены перед ним. Потом и мои бедра. Нижняя часть моих трусиков едва видна, и прохладный воздух, попадающий на этот запретный участок кожи, заставляет меня дрожать.

Лукас делает паузу и отступает, оставляя меня открытой для его изучения.

– Раздвинь ноги, – говорит он.

Его слова повелительны, но тон нежен, настолько нежен, что я подчиняюсь. Я раздвигаю бедра, и платье поднимается еще на несколько дюймов, но на этом все не заканчивается. Лукас касается края моих трусиков и стягивает их вниз по бедрам. Я должна согнуть колени, чтобы он не мог стащить их с моих ног, но тело не принадлежит мне. Оно слушает его и делает именно то, что он хочет.

Как только я обнажаюсь ниже пояса, Лукас отталкивается от кровати.

Я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть, как он двигается по моей комнате, голодная до его мыслей. О чем он думает, прислонившись к моему комоду и оценивая меня? Он все еще в джинсах, у него преимущество. Я не одета и все же ничего не делаю, чтобы опустить подол.

– Покажи мне.

Я поднимаю на него глаза и вижу, что все его внимание сосредоточено между моих раздвинутых ног. Его руки скрещены на груди. Губы сомкнуты в тонкую линию. А глаза горят огнем.

– Покажи мне, чем ты занималась в школе. Поздно ночью, когда была совсем одна. В то время, когда должна была спать.

Я ухмыляюсь.

– Дай мне старый учебник по математике, и я тебе покажу.

Он едва улыбается.

– Неверно.

Мой взгляд застенчиво скользит по окну. Мог ли он все эти годы видеть меня? Нет. Он не мог. Угол неправильный, и жалюзи блокируют силуэты. Тем не менее он выглядит таким уверенным, наблюдая, как я пытаюсь восстановиться.

– Это что, твоя фантазия? – спрашиваю я.

– Фантазия – это что-то воображаемое. А ты, Дэйзи Белл, трогающая себя, – то, что я хочу увидеть.

– Твое эго действительно не знает границ, – ворчу я.

Но тем не менее не прикрываю себя.

– Положи руку у себя между ног.

Я выгибаю бровь. Мои конечности не двигаются. Здесь не он должен командовать.

Затем он отталкивается от комода и начинает двигаться, как будто направляется к двери. Моя рука поднимается с кровати и опускается на бедро за рекордно короткий срок.

– Ну, вот, – говорю я не так спокойно, как хотелось бы.

– Дэйзи, которую я знал, никогда не была такой застенчивой. Она никогда не сдавалась.

Это бесполезная попытка использовать обратную психологию. Он пытается мной манипулировать, но это его дело. Он становится нетерпеливым, отчаявшимся.

– Это что? – у меня перехватило дыхание. – Вызов?

– Да.

Моя рука медленно скользит по бедру.

– Но вызов для кого?

Когда я прикасаюсь ближе к центру, его челюсть сжимается. И мне это нравится.

– Проведи пальцем вверх-вниз.

Мой взгляд скользит по двери. На окно. И на него. Он слегка наклоняется вперед, и я бы не хотела, чтобы он видел, как я возбуждена. Улики прилипли к моему пальцу. Я делаю то, что он мне говорит, потому что хочу и потому что мне приятно прикасаться к себе. Он командует, но это я прикусываю губу. Двигаю бедрами. И прикрываю от трепета глаза.

– Посмотри на меня.

Я смотрю.

– Это слишком просто. Если закрыть глаза, можно притвориться, что ты одна. А я хочу, чтобы ты знала, что я наблюдаю.

Тогда я понимаю, что кобальтово-синий свитер обманчив, ни один из моделей Gap никогда бы не приказал девушке прикасаться к себе пальцем. Он должен быть одет в кожу, цепи и маску.

– Дэйзи?

– Да?

– Введи палец внутрь и скажи мне, что ты чувствуешь.

Я краснею так сильно, что у меня покалывает кожу, но мой средний палец уже двигается взад-вперед по моим складкам, пока я мягко не нажимаю внутрь. Лукас издает стон, это подстегивает меня, и я просовываю палец еще на дюйм.

Я едва слышу, как он напоминает мне о своем приказе: скажи мне, каково это?

– Туго, – говорю я.

Мое первое слово его уничтожает. Он отступает от комода, и я бросаю ему вызов, вытаскивая палец и снова вводя его внутрь.

– Тепло и мокро.