Сделать все возможное

Три слова, и Лукас тянет меня вниз, пока моя задница не оказывается на краю кровати. Он опускается на колени между моих ног и берет мой палец себе в рот. Прежде чем отпустить, он облизывает все до капли. Затем я прикрываю рукой рот, чтобы заглушить свои крики, когда его голова опускается между моих бедер. Видеть его там, чувствовать, как его дыхание касается этой чувствительной кожи, сексуально по той шкале, к которой я никогда не приближалась раньше. Своими руками он держит меня открытой для него, впиваясь пальцами в мои бедра, оставляя следы. От первого нежного поцелуя никуда не деться. Он только пробует на вкус, но хочет большего.

Он целует выемку у основания моего бедра, участок кожи слева от того места, где мне нужно. Он кружит вокруг моего центра, и только когда я крепко прижимаю руку ко рту, он наконец позволяет себе провести по мне языком. Я подскакиваю на кровати, когда он начинает лизать выше, кружа своим языком и лаская меня. Лукас Тэтчер никогда не владел мной, но ртом он приближается к этому.

Меня пронзает молния. Я хочу большего, я хочу всего. Своими поцелуями он проходит путь через центр моего тела. Я как орел с распростертыми крыльями, мои руки сжимают одеяло, по обе стороны от моей головы. Это единственное, что я могу сделать, чтобы прижаться к Земле. Потому что мне кажется, что я падаю.

Он раскрывает меня своими пальцами и прижимается языком обратно.

– Это слишком, – кричу я, зажмурившись.

Он не соглашается и не сдается.

– Слишком! Ах! Лукас! Это слишком!

Когда он добавляет ко всему палец, я чувствую, что скоро мне конец. Он вводит и выводит его из меня, работая ртом в такт. Я умоляю его не останавливаться. Я клянусь своим первенцем, практикой, каждым заработанным центом, только пусть он не прекращает делать это, прямо здесь, своими великолепными длинными пальцами, которые, кажется, тушат огонь, о котором я даже не знала.

Когда я провожу руками по его волосам и он попадает в точку, мне кажется, что я больше не ненавижу Лукаса. Я совсем не ненавижу Лукаса. Его пальцы остаются внутри меня, когда я начинаю кончать, и мои бедра дергаются, подталкивая меня к его рту.

Мой оргазм обретает собственную жизнь. Он бьет рекорды и устанавливает новые. Я изо всех сил стараюсь не шуметь, но, если бы я могла, я бы кричала Лукасу дифирамбы во всю глотку.

ВСЕМ ПРИВЕТ, ОКАЗЫВАЕТСЯ, ЛУКАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ В ПОСТЕЛИ!

Может быть, к лучшему, что я этого не могу.

– Во… воды, – хриплю я, указывая на стакан на тумбочке.

Лукас смеется, хватая его, и идет в ванную. Я слышу, как он брызгает водой на лицо, и когда возвращается, я все еще плаваю на волне своего посторгазма. Ничего не случилось, все прекрасно… это мультяшные птицы летают по моей комнате?

Я пью воду и напеваю в знак признательности.

Лукас вежливо опускает мое платье и ждет, пока я соберусь с мыслями. Он целует меня в щеку в тот момент, когда распахивается дверь и мамин голос заполняет комнату.

– Дэйзи! Как ты себя… О МОЙ БОГ!

Она не постучала.

КТО НЕ СТУЧИТСЯ?

Она перестает кричать, и керамическая кружка разбивается о твердую древесину. Дымящийся чай ошпаривает ее ноги, и она вздрагивает, но глаза прикованы к нам, застывшие на самом легком ребусе в истории: Лукас нависает надо мной на моей кровати, мое тело вспыхивает от оргазма, а глаза наполнены эмоциями, с которыми я не совсем готова справиться.

– ДЭЙЗИ БЕЛЛ!

Сначала мне кажется, что она в ярости, но потом она начинает смеяться. И это не прекращается. Она застряла в бесконечной петле.

– Миссис Белл, – говорит Лукас. – Подождите.

Он бросается в бой и хватает в ванной полотенце, чтобы вытереть пролитый чай.

Мэделин и миссис Тэтчер стоят в дверях позади нее, как посетители музея. Раньше я их не заметила.

Я спрыгиваю с кровати и натягиваю трусики. Я чуть не теряю равновесие, но Лукас ловит меня в последнюю секунду. Я оказываюсь в его объятиях, мы в такой позе, как будто он наклоняет меня во время танца: без сомнения, в этой позе мы милые, как дерьмо.

– Это не то, что вы думаете, – говорю я.

Лукас поднимает меня и, прежде чем отпустить, убеждается, что я твердо стою на ногах. Это обдуманный поступок, и все это замечают.

– Ох, ну и что же мы думаем? – говорит Мэделин со злой улыбкой.

Миссис Тэтчер улыбается, поднимает руки и поворачивается к лестнице.

– Не надо ничего объяснять! Я ничего не видела.

– Эй, Патрик! Ты не принесешь метлу? – кричит мама.

– Уже иду!

Я подавлена. В течение следующих пятнадцати минут этот парад продолжается. Вход в мою комнату – вращающаяся дверь. Доктор Маккормик приходит, чтобы убедиться, что ноги моей мамы несильно ошпарены. Патрик помогает Лукасу подметать керамические осколки, а Келли, благослови ее Господь, просто берет и садится на мою кровать. На то же место, где я только что лежала. Моя задница была прямо там.

– Ой, тепло, – щебечет она, устраиваясь поудобнее. – Мы что, теперь здесь играем?