Сдвинутые берега

- Надеюсь на тебя. Только запомни: главное - Волга и люди. Ты инженер. Уже сейчас надо продумать все возможные варианты, все крайние случаи. А случиться может и так, что времени не станется, чтобы прийти сюда посоветоваться. Тогда уж действуй сам. Надо будет - эту хату ломай, баржу затопи, штаны с Мийбрата сними, а воду задержи...

Олег внимательно слушал Волкова и думал, что ничуть не преувеличивал, когда посчитал себя с арматурщиками самыми главными людьми на стройке.

Волков вдруг улыбнулся и совсем мирно сказал:

- Ничего этого, может, и не случится, но если!.. Понимаешь?

- Понял.

Ильичёв стоял на откосе, заложив руки за спину, смотрел на Волгу и пел «Из-за острова на стрежень». Слух у него плохой, слов он толком не знал, но пение получалось всё-таки воинственное. Фуражчонка с заломленным кверху козырьком, сдвинутая на затылок, чудом, держалась на густых рыжих волосах. Он увидел Олега и направился к нему:

- Стою я тут, смотрю на Волгу и думаю: сидели б мы лучше дома, без громкой славы, путляли бы свою арматуру, хлебали горячие щи домашние... А тут, ох, тяпнем мы горюшка...

- Что-то я тебя, Степан, не узнаю. Хнычешь, что ли?

- Да это я так... Туго, конечно, но бывало и туже. Вяжут по двое. Больше десяти минут не выдержишь в этой воде. Одна пара работает - две греются в бараке. Так колесом и меняются. Работать будем круглосуточно. А где второй кран? Один не справится с подачей хвороста.

- Второй кран сейчас пригонят.

- А как с заработком?

- О нормах не спрашивал.

Ильичёв нахмурился:

- Нормы, как дышло: куда повернул, туда и вышло. А вы ж понимаете, будут платить копейки, значит, и работа тут копеечная, её можно делать и не делать. Энтузиазм будет не тот.

- Волков здесь. Я поговорю с ним. Думаю, не обидят.

- И мы так думаем, а всё-таки... Хворост когда привезут?

- Волков сейчас этим вопросом занимается.

Они стали спускаться к воде.

- Такое важное дело, - сказал Степан, - и так запустили. Этих руководителей да сюда бы, в водичку, в другой раз они были бы умнее, разворачивались посноровистей.

- Руководителей нельзя во всем винить. Маты были вовремя затоплены, а Волга их...

- Правильно. А почему нет запаса хвороста на всякий случай? Ведь Волга, а не тёща тут. А бетон почему до сих пор не уложен? А теперь «давай-давай»!

Арматурщики работали неторопливо, но споро. Маты вязали, стоя по колено в воде, два щупленьких паренька - десятиклассники - так их называли в бригаде, потому что они пришли в бригаду после десятилетки. Остальные обслуживали этих ребят: разбирали и подносили хворост, отталкивали баграми льдины, которые прибивало к берегу водоворотом.

Смотрел на них Олег и думал: что же такое героизм? Эти двое парнишек настоящие герои, их труд - это и есть героизм. Но ребята не чувствуют этого. Как жалко, что они вот так просто стоят в воде, вот так просто вяжут и вяжут маты, считая, что делают самое обыкновенное дело.

А невидимый сапожник невидимым молотком все вбивал и вбивал в людей мелкие холодные гвозди.

- Степан Алексеевич, - ласково обратился Олег к Ильичеву, - мы с тобой время поделим пополам, посменно будем находиться с бригадой.

- Время не корова, разделим, - ответил Ильичёв.

- Так ты оставайся, а я пойду. Мне надо кое-что обдумать, посмотреть.

После своего дежурства, в час ночи, Олег разбудил Ильичева. Тот вскочил в одних трусах, смотрел на Олега очумелыми глазами и бормотал:

- А? Что? Где прорвало?

Олегу с трудом удалось растолковать ему, что нигде ничего не прорвало. Ильичёв расхохотался.

- А мне приснилось, будто на нашем участке Волга прорвалась. Значит, все в порядке? Ну ложись, отдыхай. Прямо на мою койку, на тёпленькую, а то здесь собачья холодина. Печи дымят, и поэтому их никто не топит.

Степан подоткнул одеяло под бока, под ноги Олега, накрыл поверх одеяла телогрейкой и плащом. Сел в ногах, совсем, как отец, бывало, в детстве перед уходом на работу. Закурил, помолчал...

- Ну так спи, а я пошёл. Хворосту не привезли?

- Нет.

- Эх, и сделаю я им сейчас весёлую жизнь!

- Кому?

- Всем. И начальнику строительства позвоню. Я его подниму с лебяжки.

- Не надо, Степан Алексеевич. До утра хватит, а к утру, может быть, и подвезут.

- А если не подвезут? Нет, так дело не пойдёт. Готовь сани с лета. А ты спи, Олег Степанович, спи, родной.

Олег засыпал лёгким радостным сном. Во время дежурства ему надоело просто руководить, и он всю смену таскал с ребятами хворост, работал у крана. Руки и спина у него теперь приятно гудели, сердце выстукивало какую-то танцевальную мелодию.

За стеной играли на баяне танго.

- Олег Степанович, да вы, никак, легли спать? Вот уж дело негодящее. Вставайте! В красном уголке такие танцы, что небу жарко!

Это Саня Гущин будил его. Олег натянул на голову одеяло, но Саня сдёрнул его. Олег хотел рассердиться, обругать Саню, но тот с таким простодушием смотрел на него, что ругаться было невозможно.

- А девчонки там какие! Одевайтесь!

Без особой охоты Олег оделся и поплёлся за Саней.

В красном уголке было действительно «небу жарко». Шум, гам, смех, теснота неимоверная.